— Мало ли что говорят… — пробурчал Мескалам-дуг, вытирая ладонью вспотевшей лицо. — Не всем можно верить.
— Мне это один хурритский угула рассказал, — сказал Убар. — Он это под пыткой рассказал. Думаю, верить можно.
— Ну и что?
— Донесу об этом отцу… Ты не забыл, сколько наших воинов сейчас на твоей земле?
Мескалам-дуг некоторое время рассматривал Убара. Затем прошипел сквозь зубы:
— Грозить мне вздумал, аккадец?
С кряхтеньем он поднялся со своего ложа, подошёл к одному из сундуков, что были в трапезной, и достал из него два глиняных сосуда. Поставив их на стол, сказал:
— Гляди, аккадец! Вот две меры для зерна. Они разные. Одна больше, другая меньше. Та, которая больше — наша. Меньшая — это та, которой твои аккадские угулы отмеривают зерно в уплату вашим работникам. Что скажешь?
Убар промолчал — он был застигнут врасплох. Мескалам-дуг продолжил:
— Будешь доносить отцу на меня, заодно донеси и на себя. И не говори, что ты об этом не знал! Не мог не знать — ты среди аккадцев главный. Ваши угулы не сами придумали маленькие меры. Ты их надоумил!
— Да я не!.. Да как ты смеешь!? — вспылил было Убар.
— Смею, аккадец, смею. У меня тоже есть свои глаза и уши. Зачем тебе такой большой обоз? Говорят, там очень много повозок с шатрами. Что ты там хранишь? Итак всем понятно…
— Не думаешь ли ты, что я?..
— Думаю! Ибо какая тебе выгода столько лун сидеть в Сенааре? Или ты тоже, как малоумный Игихуль, хочешь подняться в небо? Не смеши меня!
— Я - воин, а не вор! — воскликнул Убар, положив руку на рукоять меча.
При виде его решимости Мескалам-дуг сперва побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Ты не убьёшь лугаля, аккадец. Ибо тогда начнётся война. Причём раньше, чем твой отец её задумал.
Убар вынул до половины меч из ножен и со стуком вернул его обратно.
— И вообще, аккадец, веди себе скромнее, — как ни в чём ни бывало заметил Мескалам-дуг.
— Не то что? — спросил Убар.
— Не то я сам обо всём расскажу твоему отцу.
— У тебя нет доказательств!
— А зачем они мне? Я поступлю, как поступил ты — пришёл в мой дом и обозвал меня вором, — сказал Мескалам-дуг, глядя на Убара и откровенно наслаждаясь смятением, в котором тот пребывал. — Нет, зачем? Я не пойду к твоему отцу. Я пойду к его придворным. А ещё лучше, когда они приедут сюда, приглашу их на пир и покажу эти две меры.
— Меня хорошо знают. Всем известна моя честность! Тебе не поверят!
— Ещё и как поверят! А знаешь почему? Потому что каждый из них на твоём месте так и поступил бы — набивал бы свой карман. А кому они не поверят, так это тебе. Не поверят, что ты ничего с этой башни не поимел.
