…Наверное, он уснул ненадолго, потому что, очнувшись, увидел, что окно Женькиной комнаты светится, на портьерах мелькает тень. Видимо, в глубине комнаты зажгли торшер. И тут он вспомнил, что слышал шорох отъехавшей машины.
Но чудеса не кончились. Невидимая рука отдернула портьеру, и в раме открытого окна Артем увидел Женьку. Она была уже без пальто, вся белая в смутном раннем рассвете.
С минуту девушка стояла неподвижно, о чем-то задумавшись, может быть, видя его, а может, и нет. «Ну, здравствуй, Женя, — сказал себе Артем. — Вот мы и встретились. Ничего, что ты не узнала меня. Главное — ты есть. Будем знакомиться снова. На другом, как говорится, уровне».
Женька зябко передернула плечами — и это движение Артем узнал. Она закрыла окно, свет в комнате погас.
— Спокойной ночи, Женя!
Артем рассмеялся и решительно спрыгнул с подоконника с видом человека, в голове которого родился гениальный план. Он надел китель, рассовал по карманам деньги. «Посмотрим, что почем на материке три года спустя», — сказал он себе, как будто хотел купить изрядный кусок суши.
Не обуваясь, чтобы не разбудить соседку и тетку, он вышел в коридор.
— …Дора Михайловна! — позвала Маша, причесываясь перед окном. — Нашлась ваша потеря, ненаглядный ваш племянничек. Зря плакали.
— Господи, где он, Машенька? Кителя, гляжу, нету, окно распахнуто…
— Вон, на поляне, — ответила Маша, собирая в плотный узел поток текучих волос. — Деревья какие-то с машины сгружает.
Снилась березовая роща с тенями на траве. На зеленой лесной лужайке — золотая россыпь лютиков, ромашки, голубые лужицы незабудок. Женька сорокой порхает между березами, ничуть не удивляясь, что умеет летать, а где-то журчит ручей, выговаривая слова, от которых делается обжигающе стыдно и радостно.
Вдруг засвистал, зашумел вихрь, деревья зашатались, заволновались травы, оглушительно ударил гром. Женька испугалась, хотела спрятаться, но вихрь уже схватил ее, сжал в тугих объятиях, Женьку закружило, понесло… Она ждет — вот-вот ее ударит о дерево, разобьет. Изо всех сил она машет руками-крыльями, кричит… И с этим криком просыпается. Очнувшись, Женька все еще слышит испуганный стук своего сердца, — как все живо: цветы, упоительный полет над зеленой лужайкой, лепет ручья, потом этот вихрь, гром… Открыв глаза и осознав, что на самом деле ничего не было, Женька чуть не заплакала от досады. Пусть бы ее разбило, пусть бы она умерла, не проснувшись. Тогда не было бы этой боли, стыда, унижения. Не было бы сегодняшнего пробуждения, самого горького, наверное, в ее жизни. Зачем просыпаться, зная, что ты жалкий, никому не нужный, самый несчастный человек на свете?!
