Заворожил, заговорил ее Павел своими сказками о морях и яхтах с алыми парусами, заслушалась его Варвара Анатольевна. Но так и осталось чувство вины перед Иваном, хотя ничего между ними не было.
Задумалась Варвара Анатольевна, вздрогнула, когда услышала на лестнице голос Никитина и смех Павла. Уже пришли! Она кинулась в спальню переодеться, почему-то решила снять вечернее платье, но передумала. Сняла лишь кольца, оставив одно маленькое, платиновое.
Никитин и Сурен были совсем по-летнему, без пальто.
— Будь здорова, именинница!
Иван протянул Варваре Анатольевне «саперави» в длинной бутылке и корзиночку алых роз. Как всегда. Бутылку этого легкого приятного вина и розы Иван присылал Первого мая все последние годы.
— Примите и мои поздравления! — Сурен элегантен: отлично сшитый черный костюм, белоснежная сорочка. Юю повизгивала у его ног: узнала. Приезжая из Москвы на каникулы, Сурен бывал у Димовых, возил Женьку в театр, на выставки. — Здравствуй, Ююшка, вот твоя конфета.
Юю деликатно взяла конфету, поднялась на задние лапки и по-японски — головку набочок — трижды поклонилась.
Отдав один букет Варваре Анатольевне, Сурен оглянулся по сторонам, не зная, куда деть другой — тюльпаны.
— Евгении нет дома, — сказал Павел. — Тюльпаны тоже придется вручить имениннице.
— С величайшим удовольствием! — Сурен уронил в поклоне курчавую голову. — Сегодня утром мой папа, Иван Тимофеевич, сказал, что если бы ему поручили преподнести букет всем женщинам мира, он положил бы его у ваших ног, Варвара Анатольевна. Последнее время папа, даже бреясь, говорит столь торжественно.
Трудно представить двух людей, более не похожих, чем сын и отец Никитины. Коренастый Сурен с буйной черной копной — чайный куст на голове — и высокий, сохранивший выправку Никитин с ржаными бровями и светлыми, поредевшими, гладо причесанными волосами. Жгучий юг и славянский север, но от приемного отца Сурен перенял манеру говорить обо всем шутливо, с иронией.
— Спасибо, Сурен! Спасибо, Иван Тимофеевич! Рада вас видеть. Милости прошу.
Все, кажется, получалось хорошо, как всегда, как годы назад. Иван прошелся по гостиной, как бы узнавая ее, остановился рядом с креслом-качалкой.
— В этом доме, Сурен, мы с тобой узнали самую дорогую ласку — ласку доброй, умной, красивой женщины. Поздравим и дом сей с днем рождения его хозяйки.
Он трогал знакомые вещи: бронзовые часы, друзу горного хрусталя, статуэтку Дон Кихота, как будто здороваясь с ними. Или прощаясь. Часы и друзу Иван подарил Димовым лет пятнадцать назад, и с тех пор они переезжали вместе с хозяевами с квартиры на квартиру.
