Поселок планировалось застроить восьмиквартирными жилыми домами. Считалось – оптимальнейший вариант. Но крестьянских сынов вариант этот малость смущал. В чем-то он им казался ущербным. С одной стороны, вроде бы дельно и хорошо. Компактность. Сокращаются бытовые коммуникации. А с другой!.. Ну, скажите... лучку и укропу живого откуда в окрошку, в лапшу сощипнуть! Редиски, морковки по грядочке где рассадить! Мечталось сокурсникам, чтоб имелся у каждой рабочей семьи небольшой огород. Чтоб росла-поспевала в нем сотка-другая картошки, капусты гряда. Чтоб под окнами в садиках, без обезлички, посажено было по две, по три рябинки, бороздка цветов. Чтоб в сарайчике, возле дровяника, мог вольготно орать петух и хрюкать живой поросенок... Привяжи-ка все это к «восьмиквартирному»!
Сели «лешие» на валежину – корчу-корягу-каргу разожгли, возле корчи-коряги-карги дымокур, вынули логарифмические линейки, блокноты, карандаши.
– Кажется… Кажется, в смету укладываемся, – сказал после часа работы один. – И материалы, и деньги...
– Кровли больше уйдет. И это... досок на туалеты, – остерег объективно второй.
– Кирпич и стекло – те же самые, – сомкнул логарифмическую линейку третий. – Вроде бы до гвоздя обсчитали!..
– Рискнем, парни!
– А что! Пенсии, поди, хе-хе-хе – не лишат.
– Дальше тайги не сошлют...
Разговор шел о жилых двухквартирных домах. Контора и общежитие уже подводились под крышу.
Спали «лешие» не по-людски. Падали на пол головы совали под стол. Шли дожди, а контора, как сказано было выше, еще не покрыта. С потолка каплет в уши и в нос. Уснешь, а поутречку воду из интеллекта вытряхиваешь, на одной ножке подпрыгиваешь.
В командировки выезжали и возвращались на осторожном «подкидыше». Так назывался рабочий поезд, подкидывающий железнодорожных строителей и случившихся вдоль пути пассажиров. Залезешь в вагон из-под извести, алебастра или цемента, расстилаешь плащишко...
Полотно новой строящейся дороги весьма и весьма неустойчиво. Случается, просекают его, промывают, подтачивают непредвиденные, новоявленные скопления и стоки воды. И тогда, если далек пеший путь, да еще с тобой груз, сутками приходится загорать у промоины. Впрочем, как загорать! Плюешь в ладони, берешь лопату, пилу, другой ли какой инструмент – надо же выручать «подкидыша».
Народ в молодой леспромхоз шел пока «всякий- разный». Случались молодчики и «не от мира сего». Не было еще бани, не было клуба, а народную дружину пришлось спешно сформировать. Ходили товарищи «лешие» рядовыми дружинниками. А иногда, по глубоким ночам, чей-то зов, чей-то плач, чей-то стон. Поднимались и шли все трое. Мускул в мускул, плечо в плечо, скула в скулу. Три спортсмена, три офицера запаса, три побратавшиеся воли. Шли не шутки шутить – выбивали из рук хулиганов ножи и железо, вязали преступников. Поговорка «закон – тайга, прокурор – медведь» в Малиновском не имела успеха.
