Рука Рапунцель взлетела к губам.
— Красть воспоминания? — выдохнула она. — Но я думала, феи бесполезны! Во всех моих книгах написано…
— Твои книги по большей части правы, — сказала Ведьма. — Но в них были внесены некоторые поправки.
— Поправки?
— Небольшие изменения тут и там. Я не люблю давать тебе сильно страшные истории, поэтому немного их меняю.
— О! — воскликнула Рапунцель, и так считавшая свои сказки достаточно страшными. — Хорошо.
— И поскольку феи время от времени летают возле твоего балкона, я не хотела тебя пугать, — сказала Ведьма. — Но одна фея умеет колдовать. Она могущественная.
У Рапунцель по телу побежали мурашки при мысли, что фея могла использовать против нее волшебство.
— Почему ты не рассказала об этом раньше? — потребовала она ответа.
— Думала, в этом нет нужды, — ответила Ведьма. — С самого твоего детства…
— Когда ты спасла меня на болотах? — спросила Рапунцель.
Ее спасение с земли — история, которую она знала и обожала, ее любимая сказка на ночь.
— Да, — улыбнулась Ведьма. — С того самого дня я наложила заклятья на эту башню, чтобы помешать феям проникнуть внутрь. И хотя эта фея прошла сквозь мои заслоны, она сейчас больна или что-то в этом роде, как сказал Джек. Возможно, она даже умирает. И если это правда... — Ее глаза заблестели. — Она больше не сможет тебя потревожить. Как и никто другой. Никогда.
— О Ведьма. — Рапунцель обняла ее. — Я люблю тебя.
Ведьма обхватила ее руками. Теплый ветерок задувал в окошко, а луна сияла сквозь каменную арку, заставляя комнатку в башне светиться.
— Ты останешься подольше? — спросила Рапунцель приглушенным голосом, уткнувшись Ведьме в плечо.
— Да. А завтра спозаранку вернусь, чтобы отпраздновать твой день рождения.
— Что ты мне принесешь?
— Что-то более чудесное, чем ты можешь представить.
Заинтригованная, Рапунцель подняла голову:
— Это игрушка?
Ведьма покачала темноволосой головой.
— Угощение?
Ведьма рассмеялась.
— Намного лучше, чем угощение, — сказала она.
Рапунцель запрыгала на месте в постели.
— Я, должно быть, уже такая же старая, как ты.
— Невинное дитя, — смеясь, сказала Ведьма. — Ты все еще ребенок. А я так стара.
— Ты не выглядишь старой, — возразила Рапунцель.
У Ведьмы были ясные карие глаза, черные ресницы и прекрасное лицо, обрамленное волнами темно-каштановых волос. Ее красота поражала.
— Как мило!
Рапунцель нахмурилась. У них уже был прежде этот разговор. Она впервые заметила это на двенадцатый день рождения: то, что она становится старше, а Ведьма — нет. Она подумала, сколько лет Джеку, а потом поняла, куда свернули мысли.
