Приключения Пуха на Земле и в Космосе | страница 6

– А где моя газета?!

У меня сразу сам собой поджимался хвост, прилипали к голове уши. И весь я помимо воли становился виноватым-виноватым.

А машины, эти опасные, вонючие и громко рычащие создания, я просто терпеть не могу. Хуже только пылесос. Но пылесос хоть небольшой – с обычную собаку. Поэтому с пылесосом мне справиться несложно. Нужно только забиться в труднодоступное место и оттуда громко требовать, чтоб он заткнулся. Пока Мама ходит за пылесосом по комнатам, держа его за хобот. В конце концов он пугается и замолкает. Есть еще миксер. Тоже очень вредная тварь. Но тот меня боится еще больше, чем пылесос. А машину мне не так легко напугать. И кто знает, что она может вытворить с Папой, когда уезжает с ним в брюхе неизвестно куда?

Когда Папа уехал в первый раз, я просто обомлел! Потом весь день не находил себе места от беспокойства. Почти все время просидел у порога, прислушиваясь, и даже плакал. Папа вернулся жив-здоров, но больше я его одного не отпускал.

Стоило Папе взять ключи от машины (а я сразу заметил, что они всегда висят у двери на гвоздике), меня пулей выносило во двор к машинной будке под названием «гараж». Как Папа ни старался меня опередить и уехать один, я все равно успевал проскочить в машину раньше него. В первый раз я забрался внутрь со страхом и отвращением. Но там оказалось не так уж противно. И немного пахло Папой, Мамой и Девочками.

Я нашел очень удобное место, чтобы все держать под контролем – на полке у заднего окна. Оттуда было хорошо видно и Папу, и дорогу. Лежа на полке, я мог отпугивать машины, которые ехали сзади, чтобы они не слишком приближались. И мог покрикивать на проезжающие мимо, чтоб не задерживались рядом.

Конечно, такие поездки были для меня большим стрессом. Но на что только не пойдешь ради безопасности близких людей! Когда мы ездили все вместе, с Мамой и Девочками, я от страшного переутомления почти сразу же засыпал.

Неплохо мне жилось в новой семье. Только одна вещь очень сильно отравляла мою спокойную и размеренную жизнь. Это воробьи. Почему-то они считали, что им разрешается свободно прыгать, порхать и орать прямо на моей территории.

Сначала я пытался объяснить им, что этот двор мой. Что они мешают мне спать, есть и жить, и пусть убираются куда-нибудь подальше. Но пернатые бродяжки не понимали собачьего языка и не убирались. Они продолжали нагло шнырять по дорожкам, противно вереща. В общем, не обращали на меня никакого внимания.