Я не знаю, сколько меня еще имели, но имели много и виртуозно.
— Ты была великолепна детка, — потрепал меня по голове, как любимого щенка, Дориан. — Надо будет как-то повторить.
— Только если ты некрофил. Потому, что в следующий раз я лягу с тобой только трупом.
— Не зарекайся, — ухмыльнувшись, вампир поправил пиджак и вышел из комнаты, оставив меня одну.
Я была выжата как лимон. Но кое-что, мужчина сделать забыл. Он забыл заковать мне вторую руку, которую отстегнул, что бы крутить меня. Кое как поднявшись, отстегнула руку, валявшимся рядом ключом. Сев на кровати, обняла себя за плечи. Встала на ноги, но они подкосились, и я больно ударилась коленями о пол. Действие наркотика почти закончилось. Поэтому я поднапряглась и обернулась львицей, полностью отдавая контроль над телом ей. А человеческая половина, спряталась, в дальнем уголке сознания, мелко дрожа.
Темно. Тепло. Хорошо. Мое сознание блуждало в потемках личности. Здесь не существовало времени, не было чувств, а только полная тишина и спокойствие. Отсюда не хотелось уходить. В том мрачный, полный жестокости и разочарования, мир.
Иногда, редко, выныривая ближе к поверхности, я ловила кусочки образов. Отрывок охоты моей львицы, как она клыками рвала добычу, как забралась в какой-то лес, с мрачными, высокими деревьями. Видела Шадоу, что бегал возле нее. Нашел-таки. Эта мысль согревала и показывала, что в мире есть из-за чего можно вернуться, но позже. Моя львица воспринимала Шадоу за котенка. И оберегала от бед. Поэтому я со спокойной совестью, снова ныряла вглубь.
Я не знаю, сколько прошло времени. Здесь оно не исчислялось. Но внезапно мой кокон из темноты дрогнул и в него прорвался жалобный вой. В этом вое было столько боли, что я дрогнула. Через брешь, что образовалась, я уловила дикое беспокойство моей львицы. Она скулила и порыкивала, пытаясь до меня докричаться. Звала.
И я откликнулась. Мое сознание рывком оказалось рядом с львицей. Она остервенело, пыталась помочь Шадоу, что застрял в ловушке из бревен, застряв задней левой лапой. Белый мех был в крови, кость сломанным осколком торчала из лапы, а сам пес тяжело дышал от ослепляющей боли. Моя кошка, длинными когтями пыталась растерзать бревно, что держало ее «котенка».
Ну, а я, увидев эту картину, испугалась. За Шадоу. Поэтому попыталась успокоить львицу, что бы самой помочь другу. Я довольно долго не могла перебить ее панику и материнский инстинкт. Но когда она меня таки услышала и поняла, что я помогу, я смогла перекинуться.
