— Слушай, Вера, — сказала однажды Маша. — Знаешь, я опять забеременела.
— Боже мой! Этого еще не хватало! От кого же?
— Это не важно. В общем, человек. Не принц Уэльский.
— Ну, допустим, не принц. Меня интересует... Ну, насколько серьезны у вас отношения.
— А нинасколько. Отношений как таковых у нас нет.
— А как же тогда...
— А вот так. Темперамент, и все. Ты счастливая, у тебя нет темперамента.
— У меня есть, — сказала Вера и, как в юности, залилась краской через шею к плечам. — Ты забыла, я люблю своего мужа.
— Верно, забыла! Но, знаешь, тот темперамент, о котором можно забыть, вовсе и не темперамент...
Тут вошел Вовка, разговор пришлось прервать. Ночью, когда мальчик уже заснул, Вера и Маша шептались (на этот раз они легли не валетом, а голова к голове):
— Так как же ты будешь?
— Так и буду. Как все.
— Может быть, еще не поздно?
— Поздно. Подвело военное время. Нет и нет, ни у кого нет. А спохватилась — поздно. Не везет чижику.
— Бедный чижик.
— Ничего, я еще почирикаю.
Чирикала-то Маша чирикала, а время шло. У нее стала меняться фигура, юбки не сходились в поясе. Вера давала ей свои, подвернув подол на целую ладонь. Вовка ничего не замечал. Он жил своей фантастической жизнью подростка: марки, стеклышки, астрономический кружок... Такие мелочи, как двойки или, скажем, фигура матери, его не интересовали.
— И все-таки его надо ввести в курс дела, — сказала Маша. — Не знаю, как к нему и подступиться...
— Хочешь, я ему скажу? — предложила Вера.
— Будь ангелом, скажи.
Вера улучила минуту. Вовка был трудноуловим сейчас — весь в своих делах. Если не ест, то занят. Все же она его изловила.
— Вовус, — сказала она, — ты любишь маленьких детей?
Он удивленно на нее посмотрел:
— Никогда об этом не задумывался.
— А ты задумайся.
Вовка честно попробовал и сказал:
— Ничего не выходит.
— Жаль. А что бы ты сказал, если б у нас в семье вдруг появился маленький ребенок?
Вовка ужасно покраснел:
— У тебя, что ли, он родится?
Вера тоже покраснела:
— Это не важно. У меня, не у меня, какая разница? Важно, как ты примешь этого ребенка?
— Великодушно, — ответил Вовус.
Ребенок — девочка — родился в конце зимы. Назвали ее Викторией. Тогда детей называли: Виктор, Виктория. В честь победы, которая уже приближалась...
Вера привезла из родильного дома Машу с дочкой. Никогда она еще не видела новорожденных и даже боялась этого. Маша развернула ребенка:
— Ты посмотри, Вера, до чего хороша! Вика, Викочка...
Вика лежала поперек койки и тупо ворочала лысой головенкой. На затылке, у еле обозначенной шеи, кудрявился темный пушок. Глазки-щелочки чуть видны из-под припухших век. А тонкие красные пальчики, в каких-то беловатых клочьях, словно пушинках слипшейся ваты, шевелятся судорожно, паучьими движениями, хватаясь за край пеленки, в поисках, может быть, избавления от этой напасти, именуемой жизнью... Вот открылся беззубый рот, непомерно большой и скошенный, и оттуда послышался даже не писк — шип...
