— Не «постричься», а «остричься», — механически, по преподавательской привычке, поправила Марина Борисовна. — Но зачем, зачем?
— Просто так. Обновить свою внешность. Стоит пятнадцать копеек. Правда, они для плана меня уговорили еще вымыть голову. Говорю: ладно, мойте хоть два раза. Вымыли два раза.
— Ах, боже мой, — изнемогая, сказала Марина Борисовна, — о чем это мы с вами, какие пустяки, голову два раза, когда я ничего о вас не знаю. Садитесь, рассказывайте...
— Я ведь ненадолго пришел. Только попрощаться.
Марина Борисовна так и села.
— Попрощаться? Вы куда-нибудь уезжаете?
— Да, в Магадан.
— Толя, это так неожиданно. Я ничего не могу понять. Объясните, что случилось?
— Ничего особенного. Просто я остро нуждаюсь в деньгах. А там я буду много получать и довольно скоро смогу оплатить квартиру.
— Какую квартиру?!
— Да, вы же еще не знаете. В самом деле, я долго с вами не виделся. Дело в том, что я развелся со своей женой и записался на кооперативную квартиру.
— Развелись с Зоей? Не может быть! Какая нелепость!
— Нелепость, но факт.
— Неужели... неужели женитесь на своей Вале?
— Нет, — сухо ответил Гарусов. — С Валей я расстался уже давно.
— Тогда, простите меня... зачем квартира? Зачем развод?
— Если бы я не развелся, мне не удалось бы вступить в кооператив. Эту квартиру я покупаю не для себя, а для одного человека, которому очень трудно живется.
— Опять человека? — взвизгнула Марина Борисовна.
— Да, — сухо подтвердил Гарусов. — Год назад я встретил одного человека, которому нужно помочь.
— Женщину?!
— Да.
— И опять полюбили? Какой же вы...
— Нет, на этот раз не полюбил. Я слишком разочаровался в любви, чтобы полюбить вторично. Мне просто хочется помочь человеку. Я ничего не жду для себя, думаю только о ней.
— Она... замужем?
— В том-то и дело, что да. Ей очень плохо живется с мужем, единственный выход — квартира. Распишемся, а как только она въедет и получит прописку, разведемся. Квартира останется ей.
Марина Борисовна плакала.
— Толя, я вас не понимаю! Я вас не понимаю!
Гарусов смотрел на нее, как взрослый — на ребенка в глупых слезах.
— Не огорчайтесь, Марина Борисовна. Я этого не стою.
— Разве дело только в вас! А работа? — сморкаясь, всхлипывала Марина Борисовна. — Ваша работа? Наша с вами, в конце концов! Неужели вы так, сразу, можете ее бросить? Зачем же мы с вами... Зачем же я...
— Марина Борисовна, я очень перед вами виноват, я поступил эгоистично, я с самого начала знал, что из меня не выйдет научного работника.
