...Недели через две пришла Полина Ивановна чернее ночи, и губы поджаты:
— Телеграмму отбил Николай-то мой Иваныч. Чуяло мое сердце, смотрите.
Рита прочла:
«ПАША ВЫШЛИ ПЯТЬ РУБЛЕЙ НЕ МОГУ УЕХАТЬ КОЛЯ».
— Видали буржуя-капиталиста? — спросила Полина Ивановна. — Как в воду глядела: растратился там с дружками-приятелями. Вот и пускай такого на курорты.
— А вы ему выслали деньги?
— Как же, выслала! Держи карман! Я эти деньги горбом зарабатываю, тру-скребу, а ему на забаву. Нет уж, пускай сам как хочет, так и выпутывается. Меня тут нет.
У Риты защемило сердце. Вспомнила она Николая Ивановича, скромного, лысого, с палочкой, со скрюченной правой рукой и полуподвижной левой, как приходил он к ней чинить пылесос, как говорил вместо «видите ли» «винтили»... Как не хотел брать денег за починку, как, сопротивляясь, все-таки взял, и какие у него были грустные глаза... У Риты даже в носу защипало.
— Полина Ивановна, возьмите, ради бога, у меня пять рублей, пошлите ему!
Полина Ивановна обиделась:
— Я не нищая. У меня деньги есть. Я для воспитания не пошлю, из принципа.
Ушла. И кофе не выпила. И дверью не то что хлопнула — просто громко ее за собой закрыла. Рита совсем расстроилась, но оказалось, что зря: через несколько дней пришла Полина Ивановна как ни в чем не бывало, забыла обиду. Рита обрадовалась и включила мельницу. На этот раз мельница заржала, но опомнилась и стала молоть. Рита каждый раз чувствовала, что это — последний раз. Еще один помол — и мельница выйдет из строя непоправимо...
— Ну, как, вернулся Николай Иванович? — спросила она.
— Как миленький. Куда он денется...
— Вы, значит, ему деньги послали?
— Нашли дуру! Ни копейки. Соседи по палате скинулись, собрали ему на дорогу. И правильно. Я не миллиардерка какая-нибудь, чтобы зря деньги кидать. У меня еще своей яхты нет. А он-то оттуда — вообразите! — пачку привез сигарет. Выйдет на лестницу и там втихаря смалит. Отобрала, выбросила. Не надо мне курящего мужа, и без него одни нехватки в доме. Садику вчера пинетки купила, импортные. На одну чайную заварку сколько идет! Говорю: «Пей пожиже», — а он погуще норовит. А сколько я из-за него работы пропустила! В дорогу собирала — раз. К Софье Петровне не пошла, из шестого подъезда. Встречала — целый отгул на него потратила. Это что же? Тридцати рублей как не было!
Рита принахмурилась. Какое-то навязчивое воспоминание кололо ей душу. Откуда это? Где это она читала похожее? Ах, да! Вспомнила.
