— Поэтому мы и решили попросить вас — возглавить.
— Это все немного неожиданно, а, впрочем, почему бы и нет? Что ж... Мы возглавим.
Так и сказал: мы возглавим. Взялся за не совсем понятное, может быть, непосильное, но наверняка важное, серьезное дело.
На прощанье майор сказал ему, пожимая руку:
— Завтра мы дадим вам подробные инструкции. А пока сколачивайте коллектив. Советую вам больше на школьников опираться.
Он шел домой. Перед домом рабочие, невесело посмеиваясь, достраивали деревню. Василий Васильевич вежливо снял шляпу:
— Позвольте узнать, что это за потемкинские деревни?
— Его не Потемкин фамилия, а Тимохин, — хмуро ответил немолодой рабочий. — А что? Ему тоже приказали. Он себе не хозяин. Ишь чудят. По всей Москве нынче такую карусель строят. Думают, поможет от бомбы. Черта с два.
— Нет, дядя Саша, поможет, — откликнулся другой, молодой и вихрастый, лет семнадцати. — Я думаю, будет так. Летят они, летят. Все у них заранее пристреляно, подсчитано, в таблицу записано — только бросить бомбу, всего и делов. Подлетают они сюда... и вдруг один толк другого в бок! Посмотри, говорит, Фриц (или там Ганц), что у них, у сволочей, рядом с номерным заводом понастроено? А Ганц зазевается и не сбросит бомбу. Вот мы и целы.
Рабочие посмеялись и снова начали тюкать молоточками.
...Василий Васильевич в отменном настроении духа поднимался по лестнице и пел. Он шел браво, как будто не было у него за спиной двух инфарктов, тысяч страниц научных трудов. Это шел и пел молодой автор знаменитого мемуара «О вероятности попадания в быстро движущуюся цель».
Придя домой, он прежде всего в порядке самодисциплины заклеил все стекла. Приказано — значит, надо. Налепил даже не по две полоски на каждое, а по четыре: как на британском флаге. А потом поехал на дачу к сестре — взять кое-какие книжки по артиллерии. Подзабыл, надо освежить. Сестра была замужем за командиром, артиллеристом-зенитчиком. Тот — на фронте, а книги наверняка оставил, не таскать же с собой. Сестра была спокойна, мужественна — друг друга они поддержали.
Он возвращался домой поздно, во время налета, держа под мышкой скользкие, расползающиеся книги. Электричка ходила, а троллейбусы и трамваи — нет. Он шел от вокзала с книгами под мышкой и пел через нос. Грохали зенитки, грохали бомбы, но где-то не рядом, далеко, пожалуй, в районе его дома. Вот и зарево светится — зажгли... Один раз прямо над его головой, рыча, промчался какой-то большой темный предмет. Он задрал голову и посмотрел ему вслед. Ага. Быстро движущаяся цель. Ничего. Мы возглавим.
