Мы прошли в глубину дома. Белоснежные полы сверкали чистотой, отбрасывая радужные блики на стены и дорогую мебель. Отсюда было видно столовую с огромным овальным столом на резных массивных ножках. Повсюду стояли вазы с живыми цветами, распространяющими по всему дому нежный дурманящий аромат.
На стенах висели картины. Много картин. У меня просто дыхание перехватило. Я не переставая вращала головой и узнавала всё больше художников и их знаменитые работы. Отец был помешен на искусстве, и я достаточно хорошо разбиралась в этой теме. Наш дом тоже иногда напоминал музей, где можно было найти оригиналы полотен самых известных художников, но у Кейна их было в разы больше! Джексон Поллок, Виллем де Кунинг, Густав Климт, Пабло Пикассо, Фрэнсис Бэкон, Джаспер Джонс… У меня закружилась голова.
— Нравится? — спросил Кейн, улыбаясь.
— Ты шутишь?! Даже Лувр позавидовал бы твоей коллекции.
— Это точно, — усмехнулся Кейн, в его голосе слышалась издевка, — здесь только оригиналы.
Я бросила на него вопросительный взгляд, а Кейн лишь по-мальчишески дернул плечами и засмеялся. Остановившись напротив автопортрета Ван Гога, — того, что без бороды — я приблизилась и стала всматриваться в полотно. Этот, скажем, находился в частной коллекции, поэтому я вполне могла допустить, что Кейн — владелец картины, но следом я увидела знаменитый портрет Ван Гога в тёмной фетровой шляпе.
— Ты сказал, что здесь только оригиналы? — спросила я Кейна.
— Так и есть, — рассматривая меня, пока я была поглощена картиной, он потёр шею.
— Она висит в музее Ван Гога в Амстердаме, — я ткнула пальцем в тёмное полотно.
— Да, — произнес он с издевкой, — директор музея тоже так думает, — сказал он это как нечто само собой разумеющееся.
— Как это возможно? — спросила я.
— Не спрашивай того, о чем не хочешь слышать, малышка, — ответил он игриво. Мистичность происходящего вкупе с моим состоянием эйфории, вызванным присутствием Кейна и этим прекрасным домом, в котором проходила его жизнь, одержали победу, и я спросила с нескрываемым интересом:
— Я хочу знать, Кейн, — на секунду я остановилась, наслаждаясь и млея от того, как вкусно было произносить его имя, — я не просто хочу это знать, я умираю от любопытства, — я продолжала с восхищением оглядываться по сторонам. У Кейна был безупречный вкус, будто бы он воплотил в жизнь мои представления о том, как должен выглядеть дом мечты. Только одного этому дому не хватало: несмотря на всю свою красоту, он оставался одиноким.
