Норвежская спираль | страница 22
огромные перемены, которые он увидел в Стране Советов, и это восхищение он решил восполнить любовью сразу к двум русским женщинам. Звучит несколько забавно и оригинально, но не исключено также, что его увлекли и коммунистические идеи, которыми в ту пору увлекались многие в Европе. Но когда, в отличие от романтика Фритьофа Нансена, он понял, что такое кровавый террор, продразвёрстка и трудовые лагеря, которые большевики хотят распространить сперва на всю Европу, а затем и на весь мир, его увлечение приобрело прямо противоположный характер. А когда появился Гитлер, его стала одолевать идея служения ему и создания Соединённых Штатов Европы, уже давно витавшая над её территорией. Что же касается семнадцатилетней Сашеньки, законной его жены, с которой мы встречались в Париже и даже подружились, то после возвращения в Осло с Марой он проникся идеей придания Александре статуса приёмной дочери. Она, юная красавица, была зачарована им, когда он, иностранец, бегло говорящий по-русски, появился в элегантной кожаной куртке внезапно перед ней – ну как тут было не поддаться соблазну стать женой такого мужчины? А когда он пригласил её в пустующее здание английского посольства, где ему за какие-то заслуги перед Великобританией разрешено было проживать чуть ли не одному, – она и вовсе потеряла голову. Правда, было это уже в Москве, спустя какое-то время после появления в его жизни Мары и он не мог ещё решить для себя, кому из них отдать предпочтение. Поэтому держал на поводке и ту, и другую до тех пор, пока окончательно не решил, что Мара будет ему женой, а Сашеньку он просто удочерит.
Да, всё это грустно и неприятно. Хотя, что касается Сашеньки, возможно, что и вполне оправдано – разница в возрасте составляет у них почти двадцать лет, так что в дочери она ему годилась вполне. Хорошо ещё, что не во внучки! А созрело у него решение удочерить Сашеньку по дороге с Украины в Норвегию, во время которой развивался и крепчал его бурный роман с Марой.
Он, действительно, любил её по-настоящему, и она отвечала ему взаимностью, чётко при этом запоминая все его действия и поступки. А ведь первое их знакомство было совершенно случайным: они столкнулись в дверях «Помгола», где Мара служила так же, как и Сашенька, правда, та была секретаршей, а эта телефонисткой. Интересным было то, что, как рассказывала мне Ася, Видкуну в день регистрации их брака в Норвежской миссии, который находился в Мёртвом переулке в Москве, исполнилось тридцать семь лет, и он до неё не обращал практически никакого внимания на женщин, обладая опытом физической близости с ними не намного большим, чем она. А то, что он заставил её избавиться позже от ребёнка, не делает ему особой чести…»
