– Чего сидишь? Помог бы матери, что ли!
– Я ей всю неделю помогаю. А вот ты где был, сынуля? – Олег ответил ему таким же неприязненным тоном.
– Я на твоем месте официантов бы нанял.
– Я ей это предлагал, и свекор тоже. – Пренебрегая правилами хорошего тона, Олег положил в рот одну из принесенных Борисом пирожных, и принялся жевать, невнятно бормоча: – Но твоя мать решила иначе, а я с ней ссориться не хочу. Ты же знаешь, она все делает сама. Думает, так ее ценить больше будут.
– Кто будет больше ценить?
Проглотив пирожное, Олег пристально рассмотрел тарелочки, выбрал корзиночку с взбитым кремом и вишенкой на макушке.
– Ну, не я, естественно. Я ее и так ценю. А вот как насчет тебя?
Борису очень хотелось сказать, что Олег в дверь скоро не войдет, если будет так жрать, но сдержался.
– Я ее тоже ценю…
– А чего ж тогда всю неделю не показывался? Хоть бы за продуктами разок съездил, какая-никакая, а помощь! – Олег выпятил грудь, изображая старшего по званию.
Оправдываться и говорить, что неделя выдалась слишком суетливая, чтоб он мог помочь в организации юбилея, было глупо. К тому же страсть матери делать все своими руками его просто раздражала. Не желая ссориться в такой день, Борис сбежал в свою комнату на мансарде, закрыл дверь на ключ и затаился до окончания вечера. Услышав, как уезжают гости, спустился вниз и стал помогать матери убирать остатки пиршества.
В это время утомленный Иван Ярославович прощался с довольными родственниками. Они считали, что праздник удался. Особенно радовались родственники покойной жены. Все они были людьми простыми, непритязательными, и щедрое угощение ввергло их в состояние эйфории. Его интеллектуальная родня была посдержаннее, но удовлетворения тоже не скрывала.
Когда подошла очередь сына с невесткой, Ярослав сдержанно пообещал:
– Ты не сердись, отец, я с этой куклой, – он кивнул на рдевшую досадливым румянцем жену, – поговорю по-свойски.
– А зачем? Ума ты ей этим не прибавишь. Она «а nativitate» (2) такая. В этом случае выход кардинальный – поменять ее на более продвинутую модель. Модель не в смысле демонстратора одежды, а в смысле более передового агрегата. С недалекой женой далеко не уедешь, тормознут непременно. Она наверняка не только мне гадости говорит, но и твоих друзей и соратников своими дурными высказываниями отпугивает. – Тон Ивана Ярославовича был язвительно-ласковым.
От его слов Анжела передернулась и подвинулась поближе к мужу в поисках защиты. Но тот, похоже, принял слова отца к действию.
