Мюррей переговорил с расстроенным и поникшим Эндрю, наскоро подкрепил силы, взял с собой небольшой отряд из семи воинов, и они на свежих лошадях быстрым аллюром понеслись к уэльской границе.
Когда Ранальд со своими людьми добрался до владений ап Оуэна, солнце начало клониться к закату, и в его мягких лучах он увидел страшную картину. На высокой скале, служившей естественной защитой сооружению, которое можно было назвать замком с большой натяжкой, стоял сам хозяин владения, крупный мужчина с хищным лицом, а рядом с ним – Лорен. Его Лорен, его жена стояла со связанными за спиной руками. Кровь вскипела в жилах, но Ранальд заставил себя успокоиться. Дело было слишком серьёзным, чтобы позволить себе необдуманные поступки на горячую голову. Он осадил коня и дал знак отряду остановиться. Ап Оуэн довольно усмехнулся.
– Вот ты и приехал, шотландец, – заявил он достаточно громко, чтобы его слышали по обе стороны. – Я ожидал тебя. И даю тебе выбор. Или сейчас твоя жена будет сброшена с этой скалы, или ты сдаёшься мне.
– Не смей прикасаться к ней, грязный валлийский разбойник, – прорычал в ответ Ранальд, – я отдаюсь в твои руки при условии, что моя жена и мои люди беспрепятственно уедут с твоей земли.
– Даю слово, – широко осклабился ап Оуэн, – мне нужна твоя голова, от убийства женщины радости мало.
Ранальд спешился и передал поводья своей лошади ближайшему из воинов.
– Заберешь леди Лорен, и во весь опор скачите в наш замок.
– Но сэр …, – попытался возразить воин.
– Никаких разговоров, Родерик, – строго приказал хозяин, – моя жена должна жить. Помоги ей вырастить Рори настоящим шотландцем.
И не оглядываясь больше на своих людей, он зашагал к воротам вражеских владений. Когда он приблизился, ворота открылись и навстречу ему вывели Лорен. Она смотрела на него своими огромными топазовыми глазами, в которых плескалась боль.
– Зачем, зачем ты сделал это, Ранальд? – спросила охрипшим от переживаний голосом. – Я не хочу, чтобы ты умирал.
Ранальд посмотрел в её лицо, утонул взглядом в глубине дымчатых глаз и только тут понял до конца то, что должен был понять давно, то, что толкнуло его на этот странный, совершенно ему не свойственный поступок. Он готов был отдать свою жизнь ради того, чтобы жила она. Ранальд поднял руку и медленно, нежно коснулся тыльной стороной пальцев её щеки. От того, что светилось в его синих глазах, у неё подогнулись колени.
– Я люблю тебя, Лорен, – проговорили губы, ставшие мягкими и нежными, – и хочу, чтобы ты жила. Вырасти нашего сына сильным воином. И вспоминай меня хоть иногда, когда будешь счастлива с другим мужчиной.
