Желая избавить жаждущих встречи от томительного ожиданья, Владимир Владимирович Черкасов стал приходить в горком сперва к восьми, потом к семи и все равно заставал у крыльца толпу, и поток ищущих аудиенции не иссякал до конца рабочего дня, хоть тот растягивался порой на двенадцать часов. Не помогла и табличка на двери кабинета Черкасова, возвещавшая, что по личным вопросам секретарь горкома принимает лишь с семи до девяти утра. Люди толпились в коридорчике, на лестничной площадке, карауля момент, когда можно проскочить в кабинет либо изловить Черкасова на лестнице. К нему подходили на улице, в магазине, в бане, в кинотеатре, жалуясь, требуя, прося и даже угрожая.
Владимир Владимирович обладал удивительно цепкой зрительной памятью. Достаточно было ему только раз увидеть, чтобы запомнить человека очень надолго, порой навсегда. По одному беглому взгляду на толпящихся у райкомовского крыльца Черкасов почти безошибочно угадывал, кто с чем пожаловал, выделяя сразу пришедших по служебным делам.
Вот и теперь он уже издали заприметил и выделил из толпы Ивася. В темно-коричневом добротном костюме, с портфелем в руке, тот сидел на краешке скамьи, закинув ногу на ногу, и безучастно смотрел в никуда, словно бы спал с открытыми глазами. Он и Черкасова заметил только тогда, когда тот подошел вплотную. Неспешно встав, неторопко выговорил:
— Я к вам, товарищ Черкасов.
— Иванов?
— Да. Александр Сергеич.
— Звонили из обкома. Пойдемте.
Поставив портфель на пол, Ивась сел в кресло, закинул нога на ногу и уставился на Черкасова.
— Курите? — Черкасов выложил на стол пачку сигарет.
— Н-нет, — подмял ладонями белые завитки на голове, сдул что-то с плеча.
— Значит, редактором к нам?
— Ах, да, — спохватился Ивась. Вынул из внутреннего кармана большой бумажник, добыл оттуда бумажку, подал.
— Добровольно-обязательно иль по своей охоте?
— Редкий случай совпадения общественных интересов с личными…
А сам подумал: «Тебе-то какая разница?»
Никому не открыл бы Ивась истинной причины, толкнувшей его в Турмаган.
Три года назад приехал он в Туровск вместе с беременной женой Кларой — выпускницей мединститута, рыжеволосой тонконогой пересмешницей и непоседой. Черт знает как они сошлись. Не то чтоб она была ему вовсе безразлична, но и любовной страстью к ней Ивась никогда не пылал. Все получилось на удивление просто и вроде бы само собой.
Встретились они на новогоднем студенческом балу. Клара жила у тетки, на окраине города. Проводил. Поцеловал. Наутро она позвонила и приказала купить два билета на какой-нибудь импортный кинофильм. Пришла нарядная, яркая, громкая. На них обращали внимание. Это понравилось. Единственный друг откровенно подивился: «Как тебе удалось завладеть сердцем такой девушки?» Это польстило. «Уметь надо», — не без самодовольства ответил Ивась.
