— Товарищи и граждане! Просю слушать без несознательности. Изживем неорганизованность, — и приступим к делу.
— Продаются с торгов иконы различных угодников и прочих вышеизложенных святых, — кто дороже, по причине имеющейся нужды у госпароходства, которые есть опиум народа и вообще никому вещи ненужные.
— Чисто тебе губернский аблакат!..
— Тише, анафемы. Тут иконы, а вы мативируете…
— Икона матери божией-троеручицы, еже помогает родити, аршин вверх и с боков поменьше, — очень симпатично нарисована и дешевле рыночной цены на 50 % Кто дороже, — 20 коп.?
— 25 даю, батюшка.
— А еще кто?
— За троеручицу тридцать можно.
— Раз, два, два с половиной, три! Бери, Терентьев, троеручицу, — твое счастье! Апостол Павел с ключами в руках, первая пропаганда опиума в Риме и его окрестностях, 15 копеек! Кто дороже?
— 20.
— 25.
— Еще кто? Раз, два, три. Получай, тетка Степанида. Тише дьяволы. Вот Георгий-победоносец. Едет на змию, держит в ручках копию, колет змия в непоказанное место, за 40 коп., в виду, как народный герой. Кто дороже?
— Полтинник!
— Бери! Варвара-лапшенница и Федор-тирон, еже помогает отыскать вора, — тридцать.
— Давай сюда! Полтинник!
— Шесть гривен! У меня телку украли…
— Николай-угодник, от всех болезней, первый заступник рода христианского. Арию по морде заехал по причине убеждения за антирелигиозную пропаганду, как памятник первой дискуссии насчет церковного обновления, — 3 рубля по себестоимости!
— Три с полтиной.
— Четыре.
— Пять…
— Раз, два, три. Берите, Софрон Капитоныч, ваш Николай! Тише! Параскева-пятница. помогающая от женского сладострастия в постные дни за пять рублей…
* * *
— Здорово! Вот-то нам госпароходство спасибо скажет.
— А что?
— Все до одной продали. То-есть, даже завалящей не осталось.
— Ловко! Теперь на красную доску запишут: — «такого- то захвоста, как героя трудя, записать»…
— А зато сколь и крови пролил! Вспомнил вчера, что одну икону из склада в клуб брали на спектакль. Я к ним: — «Подай народное достояние на бочку». Они искать… А ихний художник, сукин сын, увзял эту икону и к ней приделал очки и трубку вставил. Я ему в ухо. Он — мне. Он за мильтоном. Я — ходу. Смотал.
— Неужто?
— За пять рублей!
* * *
— Караул! Православные! Что же это? Мошенничество!..
— Что ты, Митревна? Пожар, что ли?
— Глядите, православные: купила с укциону рождество Христово, а он в очках и в роте трубка с дымом!
— С трубкой?.. Это, милые, пропаганда! Ты иди, Митревна, и деньги обратно стребывай. Какое же это — рождество, если в очках и с трубкой. Иди, иди милая.
