Разгневанный эмир вскричал:
— Куда?!
— Только Аллах ведает. Степь велика!
Взбешенный Тимур приказал отрубить пленникам головы и насадить их на колья, выставив на виду у городских стен — для устрашения.
Инженерный обоз подтянулся к Булгару только к пополудни следующего дня. Но гулямы времени даром не теряли: подбираясь ночью поближе к городским стенам, они осмотрели их и ворота.
Город был огромен. Он не уступал по размерам обоим Сараям и имел по периметру мощную стену. На половину полета стрелы стояли сторожевые башни. Но и ворот было много: гулямы насчитали не менее девяти, а ворота — слабое место любой крепости.
Гулямы постреливали из луков по защитникам, не нанося особого вреда.
Тимур выслал к городу переговорщика, предлагая сдаться. Бичура-хан ответил отказом. Услышав ответ. Тимур-хан лишь усмехнулся.
— Не такие крепости брали, и эта падет. Мои верные гулямы, я отдаю город вам на три дня. Мне не нужны строптивцы. Можете брать все, что вам понравится! Ешьте, пейте, наслаждайтесь женщинами, но помните: вы должны взять с собой в седельные сумы провизию. Три дня город ваш, потом мы идем дальше.
Слышавшие слова Тимура гулямы заревели от восторга и стали бить саблями о щиты. Заслышавшие эти крики и шум жители Булгара творили молитвы, прося Всевышнего уберечь их от смерти. Кровь стыла у них в жилах. Город не раз пытались взять беспокойные соседи, но никогда к его стенам не подходил столь грозный противник. Против него не устоял Тохтамыш с огромной армией. Надежда была только на крепкие стены и мужество защитников.
А утром на город обрушился град больших камней, горшки с горящим «греческим огнем». Появились первые убитые и раненые, заполыхали пожары. А камнеметы все бросали и бросали на город тяжелые валуны, разрушая дома.
Потом удары камнеметов перенесли на ворота. Сначала ударил один камень, потом другой… От крепких дубовых ворот отлетали щепки, но ворота держались.
Эмир пока не отдавал приказа на приступ — пусть поработает инженерный отряд.
Осадные орудия работали без устали до вечера, повредив ворота и многие участки стены.
Когда опустились сумерки и прицельная стрельба стала невозможной, по городу стали метать горшки с горючей смесью. От занявшихся пожаров в городе стало светло, как днем. Люди задыхались в дыму, бежали к реке.
Утро не принесло облегчения. Взошедшее солнце не могло пробить плотную пелену дыма. На стенах маячили одиночные дозорные.
Гулямы, получив, наконец, приказ эмира на штурм, дали по дозорным залп из луков и пошли на приступ. Впереди катили тараны и били ими не в одни ворота, а сразу в трое. Тимур так делал всегда. Защитники тогда обороняли каждой группой свои ворота и не могли прийти другим на помощь.
