.
Он делает глубокий вдох, будто собирается еще что-то сказать, но только тихонько всхлипывает, резко отворачивается и исчезает.
— Кто он? — испуганно выдыхает Шарлотта.
— Почем я знаю, — ворчит Тэбби, которая наперечет знает всех жителей трех приходов. Она запирает дверь. — Никогда раньше его не видела. И если еще раз увижу, попотчую как следует метлой. Это ж надо! Прийти в дом, где болеет человек, и нести такую околесицу. Что такое? Ты что, плакать вздумала?
Шарлотта в раздражении отворачивается; Тэбби каким-то образом обнаруживала слезы еще до того, как они успевали потечь.
— То, что он говорил, — это не околесица, это Писание…
— Ага, и я часто слышала такое от баптистов и методистов[24], свихнувшихся на Библии. Бывает, так пишут на стенах. Не обращайте на него внимания, мисс Шарлотта. Ну вот, теперь у вас мука на лице.
Шарлотта была уверена, что Тэбби права, — Тэбби, которая могла найти дурное предзнаменование в форме картофелины, — но бубнящий голос не выходил у нее из головы.
— Папа не умрет, — заявил Брэнуэлл, когда Шарлотта рассказала все остальным. — Нет. Это просто глупо. — Он пнул табурет, заставив кота, который прятался под ним, шмыгнуть в угол: горе часто приводило его в ярость. — Это глупость.
— Бедняжка, иди ко мне. — Эмили взяла кота на руки, и тот, смерив Брэнуэлла холодным взглядом, начал вылизывать шерсть. — Ты ведь знаешь, что умрет, Брэнуэлл. Когда-нибудь. Все умирают.
Она жестока только потому, что злится из-за кота, сказала себе Шарлотта. Никто не мог вынашивать в себе такие мысли. Это все равно что засыпать в карманы порох.
И папа не умер, хотя выздоравливал медленно и потом стал выглядеть старше; он стал истонченным, как слишком остро заточенный карандаш. (Осторожно, не давите очень сильно, остерегайтесь щелчка.) Мистер Эндрю сказал, что слышал об эксцентричном фермере, который бродил по окрестностям, читая такие вот короткие проповеди у чужих дверей. И все же, и все же… вся эта история не исчерпывается ложкой лекарства и банкой пиявок. В каком-то смысле Эмили была права. Вскоре Шарлотту и Брэнуэлла пригласили — с подчеркнутой многозначительностью — выпить чаю в кабинете папы. Тетушка изысканно склонила покрытую чепцом голову, приветствуя детей, как будто их только что представили друг другу. Значит, это серьезно.
— Мы с мисс Брэнуэлл обсуждали будущее. Признаюсь, пришлось сделать особый акцент на недомогании, которое я недавно перенес, и на сопутствующих ему тревогах. Господь распорядился, чтобы недуг пощадил меня на этот раз, но однажды Его воля может оказаться иной. Подобно землетрясению в Хоуорте, о котором я писал, надеюсь, с некоторой пользой, в событии сем нужно видеть предостережение. Брэнуэлл, как будущий глава семьи, и Шарлотта, как старшая, полагаю, что вы тоже должны вступить в эту дискуссию. Вы достаточно взрослые, чтобы понимать наше положение. Детям священника со скудным доходом, увы, необходимо готовиться зарабатывать на жизнь приличествующим способом.
