Шарлотта могла лишь отмахнуться от нее. Потому что Мина была и есть частью ее проблемы. Перед Шарлоттой загадка: насыщенная жизнь разума, создавшая Мину, кормит ее; пустая жизнь голой реальности морит ее голодом. Поиски ответа способны свести с ума.
Шарлотта, словно Золушка, жмется к затухающему камину в темной гостиной, закутанная в шаль, неспособная подчинить раздувочные меха тонким, как бумага, рукам, когда возвращается мисс Вулер. Мисс Вулер, как всегда плавно скользящая, похожая на монахиню, зажигает свечу и подносит ее ближе.
— Боже мой. Милая, да что же это такое? На вас лица нет. Как…
Как она до такого дошла?
Папина болезнь: она была настоящей, и потрясение Шарлотты смешивалось со стыдом, потому что она не сразу в нее поверила. В конце концов, папа на самом деле любил себя понежить, пожаловаться заботливо кружащей над ним Тэбби: «Не знаю, не подхватил ли я легкой простуды после того, как промочил вчера ноги? Кроме того, моя диспепсия[21]…» На этот раз сочувственное воркование и поссеты[22] не помогали. Бессильно спустившись тогда с кафедры, папа, казалось, на долгие месяцы превратился в слабую тень. На пике болезни он не в силах был даже сесть в постели: Тэбби и Брэнуэллу приходилось поднимать его, чтобы доктор мог провести осмотр. Однажды Шарлотта подошла к кровати больного и обнаружила, что глаза папы, без очков и сощуренные, холодно смотрят на нее, будто он ее не узнает или не очень ее любит.
— Плеврит.
Будучи заядлым коллекционером слов, Шарлотта не могла не восхищаться мрачным скольжением этого термина, хотя тот и приводил ее в смятение. Мистер Эндрю покачал головой.
— Воспаление очень серьезно. Безусловно, здоровье мистера Бронте было, в общем, довольно крепким, но…
— Было, — вторит тетушка. У нее вид женщины, готовящей себя к худшему.
А потом наступило утро, когда в двери постучал тот сумасшедший.
— Здесь живет пастор? Я хочу его видеть.
Шарлотта помогала на кухне печь хлеб и слышала, как Тэбби ответила — резко даже для нее — пришедшему:
— К нему нельзя. Он болен и лежит в постели.
— У меня послание для него.
— Гм, от кого?
— От Владыки.
Голос незнакомца поднялся до странного певучего тона. Шарлотта подошла к двери. Старик, крепкий, румяный и в гамашах, но без шляпы и с серыми змеящимися волосами, которые трепал ветер, перевел на нее взгляд ужасающе голубых глаз.
— Владыки чего? — огрызнулась Тэбби.
— Владыки Небесного. Он желает, чтобы я сказал, что жених едет и нужно готовиться к встрече с ним. Порвется скоро серебряная цепочка, и разорвется золотая повязка; разобьется кувшин у источника, и обрушится колесо над колодезем
