О. Теперь все понятно. Вес никогда не ладил с отцом. Буквально каждый звонок домой надолго выводил его из себя. Я видел Весли-старшего всего один раз, и он показался мне жутко надменным и деспотичным для человека, который весь день сидит за столом.
Меня нисколько не удивляет то, что мистер Весли оказался недоволен ориентацией своего сына.
Вес ссутуливается, стоя передо мной. Не думая, я делаю шаг вперед. Положив ладони ему на плечи, сжимаю мышцы и большими пальцами начинаю их разминать.
Сначала он весь поджимается. Потом делает попытку расслабиться. А потом через плечо бросает на меня быстрый взгляд, и я вижу в его глазах благодарность.
— Мне надо идти, — произносит Вес по-прежнему мрачным голосом. — Я подумаю. Но не смей что-то там назначать, не спросив меня.
Отключившись, он швыряет телефон на стол. Потом, свесив голову, льнет к моим прикосновениям.
— Спасибо, чувак, — говорит угрюмо.
— Чего он хотел? — Я начинаю разрабатывать мышцы у основания его шеи. Стал бы я вот так прикасаться к нему вчера? Может, да. А может, и нет. Но в этом нет ничего сексуального. Хоть моим ладоням и приятно трогать его. Он такой живой, такой теплый.
Вес стонет.
— У него есть один приятель в Sports Illustrated>[23]. Ты его знаешь… у него везде есть приятели. Мой отец вылез из утробы с пригоршней визиток в руках. В общем, он подбил этого типа на серию интервью со мной о моем дебютном сезоне. Типа следить за всеми взлетами и падениями.
Меня передергивает.
— Кошмарная идея. — Во-первых, дебютный сезон дико непредсказуем. Первые пару десятков игр Веса могут тупо не выпускать на лед. Кому охота все это время находиться под давлением и разговаривать с журналистом? — Тебе лучше не становиться тем самым новичком в команде, за которым с утра до ночи таскается гребаный журналист.
Вес вздыхает. Его спина вздымается и опадает под моими ладонями.
— Думаешь?
Я ощущаю прилив… Солидарности? Привязанности к нему? Может, и не нужно подбирать этому чувству название. Но мне реально хотелось бы, чтобы его отец не вмешивался.
— И что ты намерен делать?
— Соврать, — говорит он бесцветным тоном. — Скажу, что поговорил с пиар-командой, и они наложили на эту идею вето.
— А он поверит?
— А это важно?
— Вообще да, — говорю я тихо. — Не стоит ссориться со Sports Illustrated, даже не успев наточить коньки в Торонто.
Вес издает удрученный вздох, пока я, работая ладонями, спускаюсь вниз по его спине.
— Мой гребаный отец сует свой нос в такие места, куда у него больше нет права лезть. Он думает, будто бы помогает. Хочет, чтобы его приятель слепил типичную историю успеха. Яблочный, блядь, пирог и все такое
