Крестьянская речушка превзмогла соблазн нарядной набережной;
И языки скорбящих о поэте
Смерть отделили от его стихов.
Но для него то был последний, как и сам он, день,
День медсестер и слухов;
Переферии тела подняли мятеж,
На площадях сознанья было пусто,
И в пригороды вторглась тишина,
Остановились токи чувств:
Он стал одним из почитателей своих.
Теперь рассеян он по сотне городов
И отдан незнакомым ощущеньям,
Чтоб счастье обрести в иных лесах,
И быть наказаным по коду чести чужеземцев.
Слова умершего
Теперь воплощены в наитие живущих.
Но в шуме и значительности Завтра,
Где в залах Биржи брокеры ревут, как звери,
Где бедняки так свыклись со страданьем,
И каждый, в клетке самого себя, почти уверен в собственной свободе,
Об этом дне припомнит тысяча-другая,
Как чем-то необычный в жизни день.
О, всем согласно измерительным приборам,
День его смерти был и холоден, и мрачен.
II
Ты глуп был, как и мы: все пережил твой дар;
Богатых прихожанок, физический распад,
Себя; Ирландия, сошедшая с ума, тебя низвергла в стихотворство.
Теперь в Ирландии погода и безумие ее все те же,
С поэзией в порядке все: она пребудет
В долинах своих слов, куда чиновники
не вздумают совать свой нос; она течет на юг
От пастбищ одиночества, где заняты все горем,
В сырые города, которым верим, умирая; она переживет
возникновения источник - рот.
III
Прими, Земля, достойно гостя,
Уильям Йейтс сложил здесь кости:
Упокой ирландца тут,
Выпитый стихов сосуд.
Время, что так нетерпимо
К душам смелым и невинным,
Чье недолго уваженье
К красоте телосложенья,
Чтит язык лишь, всем прощая,
кем он жив и насыщаем;
Даже трусам и убогим
Честь свою кладет под ноги.
В своем странном снисхожденье
Киплингу простит воззренья
И Клоделю, под предлогом,
тем, что пишет дивным слогом.
Ужасы во тьме витают,
Псы по всей Европе лают,
Прячась в ненависть, народ,
затаившись, что-то ждет;
Тупость расцвела на роже
В каждом встречном и прохожем.
Скованным лежит во льдах
Море жалости в глазах.
Так держать, поэт, пусть прочат
Путь твой к самой бездне ночи.
Убеди непринужденно
Жизни радоваться денно;
Вырасти на поле строф
Виноградник бранных слов.
О несчастье пой в экстазе
Горя, бедствия и грязи;
Пусть из сердца - из пустыни
Жизнь фонтаном бьет отныне.
Научи из стен темницы
Как свободному молиться.
Февраль 1939
ROMAN WALL BLUES
Over the heather the wet wind blows,
I've lice in my tunic and a cold in my nose.
The rain comes pattering out of the sky,
