— И как вам удалось выйти? — снова спросил генерал.
— Григория в доме вчера не было, он с Марией уехал.
— То-то я думаю, чем она заболела таким, что даже с мужем не захотела говорить! Тварь! — Коншин залился краской.
— Андрей был пьян, — продолжал Унге. — а слугу, ко мне который был приставлен, я по голове дал, той чашей. — объяснил он свой побег.
Повисло молчание, только скрип пера нарушал тишину, Мирон что-то дописывал.
— Я думаю что последнее не стоит вносить в протокол. — произнес Егор.
— Да нет! — Коншин вскочил со стула. — Стоит составить на эту прошмандовку отдельный протокол! Что-бы в церкви не возникало вопросов, почему мой сын хочет с ней развестись! Ууу! Тварь! — мужчина просто негодовал, он несколько раз прошелся по комнате произнося разного рода проклятие то в сторону Стрельниковой, то в адрес Поповых.
Переждав бурю праведного гнева, дождавшись пока Коншин успокоится, Алексей Николаевич снова обратился к Унге:
— То-есть ваши мотивы, это избежать новых смертей?
— Да. — кивнул литовец.
— И сохранить собственную жизнь?
— Да. — снова кивнул головой тот.
Ларин посмотрел на Егора.
— Да, этого достаточно. — подвел итог тот. — И если первая линия обвинений может развалится, то вторая получается довольно крепкой. Теперь главное не упустить главных злодеев, ведь после исчезновения Унге они начнут предпринимать разного рода шаги, могут и вовсе удрать.
— Значит так! — Коншин подошел, но садится не стал, оперся руками на стол. — Феденька, установишь наблюдение за конурой Поповых, и за домом этой суки! Если будут убегать, пусть их убьют!
— Владимир Степанович… — начал возмущенным голосом Егор.
— Ответственность я беру на себя. — перебил Коншин. — Можешь так и записать. — он снова отошел от стола, повернулся к нему спиной и уставился куда-то в угол.
Несколько минут царило молчание.
— Я не лублю русских и немцев. — заговорил Унге, Коншин обернулся лицом к столу. — Но отнимать деньги, это одно, а жизнь, совсем другое. — произнес он тихим голосом. — Что со мной будет? — он посмотрел на Сергея.
— Я думаю что можно рассчитывать на снисхождение. — он повернулся к полицейскому. — Егор?
— Да, — подтвердил тот. — если вы повторите все сказанное перед судом, то мы сможем ходатайствовать о помиловании. И его примут, ввиду вашего содействия. Судить скорее всего будут здесь, в Екатеринославске, хотя…Но в любом случае смертная казнь вам не грозит. Максимум — это запрет на въезд на территорию Империи.
