— До этого еще полчаса, — возразила Агеева.
— А мы сегодня пораньше… Ну ладно, чего тебе? — снизошла тетка. — Давай, только по-быстрому.
Одолжение делала! Из подсобки высунулся пьяный мужик в черной спецовке, ухмыльнулся:
— Ты ей бананов отвесь, Федоровна. Такой барышне в самый раз бананы!
— Немедленно пригласите директора! — приказала Агеева.
— Нет его, уехал, — тетка вытерла руки о халат и уже с раздражением посмотрела на Агееву, явно не догадываясь, кто перед нею. — Чего скандалишь? Будешь покупать — говори, а нет, так иди себе, магазин закрыт.
— А кто есть? — едва сдерживая себя, спросила Агеева.
— Я, — подбоченилась тетка. — Старший продавец Истомина Татьяна Федоровна. Жаловаться будешь?
Истомина! Агеева вздрогнула. Так резанула по сердцу эта фамилия. Будто страшное чудовище выползло из прошлого и снова пыталось причинить ей боль.
— Нет! — крикнула взбешенная Агеева. — Я не буду жаловаться, я вышвырну вас из торговли! Навсегда!
И, круто развернувшись, выбежала из магазина, над входом в который красовалась вывеска «Тайфун» с розовым смерчем, из которого сыпались экзотические фрукты.
Она тотчас же, из машины, позвонила хозяину многих городских ТОО Егору Петровичу Санько и крайне удивила его резким, жестким тоном.
На следующий день он доложил, что продавец Истомина уволена и вряд ли сможет торговать даже зеленью на привокзальной площади. Платон был жестоким бизнесменом.
— Что вы хотите, Татьяна Федоровна? — холодно спросила Агеева.
— Тогда я, конечно, виновата была, день рождения директора отмечали, вот и выпили, а как не выпьешь — он же директор. Обидится… Теперь на пенсии… на нее разве проживешь? И никуда не берут из-за вашего приказа.
— Я приказала всего лишь навести порядок в магазине.
— Так-то оно так, да вот — не берут, — женщина переминалась с ноги на ногу.
— Если вы хотите, чтобы я уговаривала руководителей магазинов принять вас на работу, зря пришли. Директор магазина решил вас уволить — это его право. Я не могу вмешиваться и отменять решения директора.
— Тридцать лет продавцом работала и никогда не видела, чтоб человека увольняли и потом никуда не принимали, хоть и требуются продавцы. Отмените свой приказ, Валерия Петровна.
— Еще раз объясняю: такого приказа не было.
— Да как же не было?
— У вас все? — раздраженно спросила Агеева, в сотый раз проклиная про себя Лобанкина. У его дочери, видите ли, роман с Истоминым, и он уже заботу проявляет!
— Нет, не все. А вчера моего сына выгнали с работы, он редактором был на телевидении. Хоть его-то простите. Не брал он той кассеты, хотите — поклянусь.
