— Сан-Тельмо, — с удовольствием представил эту красоту ее спутник.
Грейс никогда в жизни не видела ничего подобного — яркие стены домов создавали радужное настроение. Она заметила множество людей, сидящих в уличных кафе и ресторанах.
— Может, выпьем кофе, прежде чем отправиться на рынок? — предложил Цезарь, указывая на пустой столик в одном из кофе.
— Да, пожалуй. — Грейс села, продолжая оглядываться по сторонам. — Невероятно! Потрясающе! — воскликнула она.
Цезарь хмыкнул, опускаясь на стул напротив:
— Если я не ошибаюсь, эта красота еще долго будет стоять у тебя перед глазами.
— Надо думать. — Грейс продолжала рассматривать открывшуюся ее глазам картину.
— Мы пообедаем на Плаза Доррего. Именно там по выходным устраивают рынок.
— А что там бывает в течение недели?
Цезарь пожал плечами:
— Люди приходят играть в карты или в шахматы, кто-то танцует танго, кто-то любуется танцующими парами.
Девушка медленно качнула головой:
— Как ты можешь покидать такой красивый город, пусть даже по делам?
Цезарь улыбнулся:
— Я всегда знаю, что вернусь обратно.
— Разумеется.
— Ты то же самое чувствуешь по отношению к Лондону?
— И да, и нет, — подумав, ответила она. — Я влюбилась в Париж, когда жила там… Бет, проучившись четыре года в Оксфорде, вернулась в Лондон, но с тех пор, как умерли родители, наш дом стал другим.
— Ты по ним скучаешь. — Это прозвучало скорее как утверждение, а не как вопрос.
Грейс кивнула:
— Папа погиб четыре года назад. После смерти мамы прошло всего два месяца. — Она горестно вздохнула. — В последнее время она была очень больна. Было тяжело смотреть, как она медленно угасает.
Цезарь подался вперед и накрыл ее руку своей:
— Ты не должна ни о чем сожалеть, Грейс. Я уверен, что ты делала все возможное, чтобы облегчить ей жизнь.
На глаза ее навернулись слезы.
— К сожалению, от этого мне не легче, — прошептала Грейс.
Цезарь пожал ее пальцы и отпустил, как только официант принес их заказ.
Грейс медленно пила кофе, продолжая бросать вокруг себя восхищенные взгляды. Цезарь сидел, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц. Как он выяснил за эти несколько дней, Грейс могла похвастаться не только красотой, она была еще и хорошим человеком. Она любила свою семью, заботилась о ней, не думая о себе. Цезарь снова вспомнил Габриэлу, но постарался отодвинуть трагические воспоминания, чтобы не омрачить этот день.
После того как Рафаэль вчера оставил его одного, Цезарь много размышлял о Грейс. Конечно, она рассердилась на него, и он признавал за ней это право.
