Японская классическая поэзия хокку | страница 6



Просо радостно клюют.

***

Все вьюнки на одно лицо.

А тыквы-горлянки осенью?

Двух одинаковых нет!

***

Осень уже недалеко.

Поле в колосьях и море —

Одного зеленого цвета.

***

И просо и конопля…

Все же не худо живется

В хижине, крытой травой.

***

О нет, готовых

Я для тебя сравнений не найду,

Трехдневный месяц!

***

Неподвижно висит

Темная туча вполнеба…

Видно, молнию ждет.

***

О, сколько их на полях!

Но каждый цветет по-своему —

Вот высший подвиг цветка!

На горе «Покинутой старухи»

Мне приснилась давняя быль:

Плачет брошенная в горах старуха,

И только месяц ей друг.

***

То другим говорил «прощай!»,

То прощались со мной… А в конце пути

Осень в горах Кисо́.

***

Жизнь свою обвил

Вкруг висячего моста

Этот дикий плющ.

***

С ветки скатился каштан.

Тому, кто в дальних горах не бывал,

В подарок его отнесу.

В похвалу императору Нинтоку, который с кровли любовался народным праздником

Вот высшая радость его!

Народ веселится… Во всех дворах

Курятся дымком очаги.

***

Только одни стихи!

Вот все, что в «Приют банановый»

Поэту весна принесла.

Другу

Посети меня

В одиночестве моем!

Первый лист упал…

***

Кончился в доме рис…

Поставлю в тыкву из-под зерна

«Женской красы» цветок.

***

А я не хочу скрывать:

Похлебка из вареной ботвы

С перцем – вот мой обед!

***

Еще стоят там и тут

Островками колосья несжатые…

Тревожно кричит бекас.

Поэт Рика́ скорбит о своей жене

Одеяло для одного.

И ледяная, черная

Зимняя ночь… О печаль!

В день очищения от грехов

Дунул свежий ветерок,

С плеском выскочила рыба…

Омовение в реке.

***

Зимние дни в одиночестве.

Снова спиной прислонюсь

К столбу посредине хижины.

Отец тоскует о своем ребенке

Всё падают и шипят.

Вот-вот огонь в глубине золы

Погаснет от слез.

Письмо на север

Помнишь, как любовались мы

Первым снегом? Ах, и в этом году

Он, уж верно, выпал опять.

***

Срезан для крыши камыш.

На позабытые стебли

Сыплется мелкий снежок.

Ранней весною

Вдруг вижу – от самых плеч

Моего бумажного платья

Паутинки, зыблясь, растут.

***

Солнце заходит.

И паутинки тоже

В сумраке тают…

***

Звон вечернего колокола —

И то здесь, в глуши, не услышишь.

Весенние сумерки.

***

Вот он – мой знак путеводный!

Посреди высоких трав луговых

Человек с охапкою сена.

***

Сад и гора вдали

Дрогнули, движутся, входят

В летний раскрытый дом.

Крестьянская страда

Полоть… Жать…

Только и радости летом —

Кукушки крик.

Возле «Камня смерти»

Ядом дышит скала.

Кругом трава покраснела.

Даже роса в огне.

В тени ивы, воспетой Сайгё

Все поле из края в край

Покрылось ростками… Только тогда

Я покинул, ива, тебя.

Ветер на старой заставе Сиракава