Эта сетка была частью проволочной решетки из вольеры[5] в зверинце, и Гаврош спал, точно в клетке.
Гаврош отодвинул несколько камней и приподнял сетку.
– Ну, малыши, залезайте на четвереньках! – скомандовал он…
Гаврош бережно втолкнул гостей в клетку, влез за ними сам, снова сдвинул камни и наглухо закрыл вход.
Все трое улеглись на циновке. Клетка была низкая. Даже самый маленький из ребят не мог бы встать в ней во весь рост. Гаврош все еще держал в руке свечу.
– Теперь спите, – сказал он, – я тушу свечу.
– Сударь, – спросил старший мальчик, указывая на сетку, – зачем это?
– Это от крыс, – ответил Гаврош деловым тоном. – Спите!
Однако немного погодя он вспомнил, что гости его очень неопытны, и решил объяснить подробнее:
– Это все из зверинца в ботаническом саду. От диких зверей. Там сколько угодно сеток. Надо только вскарабкаться на стенку, влезть в окно и нырнуть под дверь, а там бери что хочешь.
Рассказывая, он успел укутать краем попоны младшего мальчика.
– Ой, как хорошо, как тепло! – пролепетал малыш. Гаврош самодовольно оглядел одеяло:
– Одеяло тоже из ботанического сада. Я взял его в долг у обезьян.
Показав на толстую, искусно сплетенную циновку, на которой они лежали, он добавил:
– А это я стянул у жирафа.
Немного помолчав, Гаврош продолжал:
– У зверей всего вдоволь. Я и взял у каждого из них понемногу, и они не рассердились. Я им сказал: это нужно слону.
Дети с изумлением и боязливым восторгом смотрели на Гавроша, на этого ловкого и смелого мальчика, такого же бездомного и заброшенного, как они, но в то же время всемогущего.
– Сударь, – робко спросил старший мальчик, – вы, значит, совсем не боитесь полицейских?
– Надо говорить не «полицейский», а «фараон». Так и запомни, молокосос.
Младший мальчик тоже не спал, но не говорил ни слова. Он лежал с краю, и одеяло сползло с него; Гаврош снова заботливо укрыл малыша, а под голову вместо подушки подложил ему всякое тряпье. Затем обратился к старшему:
– Правда, здесь недурно?
– Да, да! – ответил старший, с восхищением глядя на Гавроша.
Бедные ребята озябли и промокли, а теперь начали согреваться.
– Вот видишь! – сказал Гаврош. – И чего вы, спрашивается, скулили?.. – Указывая на малыша, он добавил: – Ну, такому клопу еще можно похныкать, а тебе, большому, стыдно реветь, ты ведь не теленок.
– Мы не знали, куда нам деваться.
– Послушай, – наставительно продолжал Гаврош, – что бы ни случилось, никогда не скули. Я вас не оставлю. Увидишь, как мы весело заживем. Летом будем ходить купаться в Сене
