Иван как-то странно посмотрел на первого советника, как будто только что увидел его и дивился, откуда он тут взялся, потом нахмурил брови, наморщил лоб, склонил голову набок и медленно-медленно опустил голову в задумчивом кивке:
– Да. Почти.
Начальник караула на задних воротах зевнул, дождался, пока последние песчинки упадут в нижнюю колбу часов, перевернул их и с удовлетворением вздохнул. Еще тридцать минут – и придет смена.
– Ну что там, Орешник? Все тихо? – высунул он голову из окошечка будки.
– Тихо, – невзирая на раздирающие уши звуки волынки, доносящиеся откуда-то справа, со стороны пруда, грохот очередного салюта с неба и нестройное пение у поющих фонтанов слева, подтвердил один из часовых и тоже зевнул.
Дурной пример заразителен. Скорей бы уж на боковую…
По дороге, ведущей от конюшен, зацокали копыта. Много копыт.
– Ну что там еще? – поморщился капрал Платан, только было вернувшийся на свою стратегически важную позицию на скамейке рядом с печкой.
– Кажется, какой-то обоз едет, – не веря своим глазам, доложил абсолютно не по уставу второй караульный – Гранат.
– Обоз?!..
Из темноты под фонари на воротах выехал всадник, за ним тащились три телеги.
– Стой, кто идет… едет?… – выступил с пикой наперевес Орешник.
– Первый советник Тис по срочному делу в город, – холодно прозвучало с лошади.
– Что случилось, ваше сиятельство? – резво выскочил из будки капрал, нервно разглаживая складки на помявшемся от долгого дежурства у печки мундире.
– Во время запуска фейерверков несколько зарядов попали в статуи, – первый советник нетерпеливо махнул рукой на телеги. – Его величество приказал, чтобы они были восстановлены к утру. Не мешкай, солдат. Открывай. Мы торопимся.
– Вы чего, оглохли? – прикрикнул капрал на караульных. – Открывай ворота!
– А разве… – начал было что-то говорить Гранат, но тут же получил от начальника тычок в спину.
– Болтаешь много! Возись!
– Так точно! – прикусив язык, Вяз бросился поднимать засов, Орешник – за ним.
Ворота заскрипели и отворились. Щелкнули бичи возничих, и обоз тронулся.
Когда телеги проезжали мимо охранников, они привстали на цыпочки и заглянули за спины суровых грузчиков, с любопытством разглядывали искореженные фигуры, попавшие в недобрый час под залп вамаяссьской пиротехники. Некоторые лишились своего оружия или инструментов, некоторые – рук, некоторые – голов; одна статуя – воина из черного мрамора – вообще разломилась на две части, словно её разрезало: туловище и оружие лежали отдельно, ноги с попираемым горным демоном стояли на другой телеге…
