– Развели тут… – прорычал Рагнарок, и кружка, мигнув, снова обрела объем и массу.
И два литра свежего эля заодно.
– Неприкосновенность частной жизни… – гневно мотнул он бритой головой, хлестнув себя по плечам косицей бороды. – Г-гр-р-р-роб и молнии…
– Значит, если кольцо не показывается в зеркале?.. – нахмурился, соображая, Иванушка.
– …То оно спрятано во дворце одного из десяти богов Зефира?.. Эфира?.. Кефира?.. – закончила предположение мужа Серафима.
– Эзира, – хмуро глянул на царевну и впервые с момента инцидента открыл рот сын конунга.
– И давно оно пропало?
– Около месяца назад.
– И вы хотите, чтобы простые смертные разыскали то, что верховный бог не смог найти за месяц? – недоверчиво уставился на Рагнарока Иванушка.
– Вы можете проваливать из Хеймдалла хоть сейчас, – пренебрежительно и не очень твердо махнул рукой в сторону дверей Светоносный. – Искать должен этот… сын Гуннара.
– А почему бы тебе самому не собрать всех, кого ты подозреваешь, вместе, и не потребовать вернуть кольцо? – как всегда, Сенька решила отбросить первым самый тупой вариант решения проблемы.[43] – Ведь ты же, во-первых, всех главнее, а, во-вторых, всех сильнее? А, и всех мудрее тоже.
Реакция Рагнарока оказалась непредсказуемой.
– А еще я покровительствую музыкантам… И знаток поэзии!.. – зарделся и горделиво и полупьяно вскинул бритую голову он. – А ты?..
– А-а-а… Я тоже!.. – от удивления соврала Серафима. – Поэзии. Знаток.
– И какая тебе больше нравится?
– Э-э-э… Вамаяссьская, конечно, – брякнула первое, что пришло в голову, царевна.
– Уг-гу… – важно кивнул Рагнарок. – Это… э-э-э… хоккайдо… и хОккей…
– Хайку и хокку, – шепотом подсказал Серафиме Иван, но подсказка его была перехвачена.
– Я и говорю, – радостно закивал бог. – Хокку там всякие. А еще сикоку. И кюсю. Как сейчас помню бессмертные строки… этого… э-э-э… как его… на «П» начинается… Или на «Г»…
– Хокупи Шинагами? – снова предположил шепотом в ухо жены Иванушка, и снова слух Светоносного оказался на высоте.
– Да. Он самый. Пиши. Ногами. Помнишь? – и верховное божество с победоносным видом волейболиста, вытащившего «мертвый» мяч и вернувшего любезность противнику, воззрилось на царевну.
– Д-д-д… Да. Естественно, – не дождавшись на сей раз подсказки от супруга, предпочитавшего всё же «Приключения лукомоских витязей» любой поэзии, Сенька обиженно пнула его под столом, повела плечом, и закинув голову и полуприкрыв глаза, с подвываниями продекламировала:
