Возглавляли процессию жрецы. Разодетые в черно-белые балахоны, гордые сознанием собственной важности и незаменимости, они выкликали то, что на высоте пяти метров воспринималось как невнятные речевки, и толпа с энтузиазмом отзывалась на них неразборчивым монотонным ревом.
– …Кто шагает дружно в ряд?..
– …Конунг, воин и моряк!..
– …Кто шагает дружно в ногу?..
– …Ты отрягам дай дорогу!..
– …Шумные, драчливые, всегда мы тут как тут!..
– …Грабить, жечь и пьянствовать дружины не идут!..
– П-почему не идут?..
– Что?..
– А?..
– Сень, ты спишь, что ли?
– А, что?.. Кто?.. Я?..
– Ты.
– Уже нет, – несколько брюзгливо буркнула царевна, протирая кулаками глаза. – А что? Уже пришли?
– Пришли, – не слишком охотно сообщил Иван. – Уже помолились и испросили благословения в набеге. Жертвоприношения вон только что начались.
– И что у Рагнарока сегодня в меню? – рассеянно поинтересовалась Сенька, осматривая всё еще слегка расфокусированным взглядом замершую в ожидании чего-то толпу.
– Всё, – сухо дал исчерпывающий ответ Иванушка. – Кажется, это будет большой набег. Интересно, что скажет им Рагнарок.
Серафима кисло скривилась: она, в отличие от Рагнарока, могла много чего сказать по поводу предстоящего рейда на лесогорское побережье и без умасливания, но слова эти были все непечатные, для нежного слуха супруга не предназначенные, и она мужественно промолчала.
Масдай завис за спинами толпы, окружившей капище на свежем воздухе, но и с расстояния в пятьдесят метров было видно и обгорелый, расщепленный молнией дуб, и алтарь под ним, и усердствующих в попытке умилостивить своего босса жрецов.
– Отряги верят, что дуб, в который попала молния, отмечен самим Рагнароком, и сооружают свои капища под ними, – с интонациями зоолога, делающего доклад по повадкам крокодилов, сообщил Адалет. – Этот оказался весьма удобно расположен – рядом с городом, далеко ходить не приходится.
– Как я за них рада… – пробормотала царевна, с отвращением наблюдая за священнодействиями подчиненных Хлодвига над алтарем, давно потерявшим свой каменный цвет.
– А сейчас они уложат это всё на жертвенный костер и сожгут, чтобы с дымом их жертвы вознеслись в обитель богов, – продолжал комментировать происходящее волшебник с отстраненным интересом ученого.
– Так их там несколько? – заинтересовался Иван.
– Изрядно, – отмахнулся чародей. – В подробности никогда не вдавался и, надеюсь, не придется.
Тем временем служители культа свалили подношения Светоносному рядом с алтарем на огромную груду хвороста, эстетично обложенную тонким слоем ритуальных мхов, перемежающихся заплатками из расширяющими границы сознания лишайниками, и с песнопениями поднесли факелы к сухим веткам. Огонь вспыхнул мгновенно. Густой удушливый дым окутал жертвенную кучу и заставил податься назад ораву, застывшую было в ожидании божьего благословения. И жертвенник, и алтарь скрылись на несколько минут от глаз отрягов… А когда смрадные облака развеялись порывом ветра, вдруг налетевшего со стороны леса, толпа ахнула.
