Когда маг оглянулся – рядом уже стояла наготове вся опергруппа.
Лесли выглянул наружу.
– До земли дошло!
– Вылазим!..
– Бугни?…
– Кто-то должен их задержать!
Агафон бросил беглый взгляд на комнату, заполненную спутанными веревками и табуретками почти до четверти своей высоты, на мебельное заграждение, заваленное и обмотанное ими же, представил, сколько этого добра сейчас в узком, забитом людоедами коридоре… и уверенно махнул рукой:
– И так не пройдут.
Крестьянка хотела что-то сказать,[26] но за баррикадой послышалась разъяренная возня и проклятия, и она лишь дернула головой, подхватила валенки, сбросила вниз и первой перевалила через подоконник.
Второй была герцогиня. Третьей – принцесса.
Заграждение дрогнуло.
Агафон нетерпеливо прикрикнул – и Лесли с обожженным плечом, шеей и затылком бросил изображать из себя камикадзе и молча скрылся внизу. За ним – по новому окрику мага – Люсьен.
Тяжеленный шкаф, составлявший основу баррикады, со скрежетом поехал, неспешно, но равномерно двигая впереди себя и кровать, и водруженный на нее стол, и стулья, и путаницу из шелка и дерева…
Агафон хотел было последовать за соратниками, но представил, как спустя считанные секунды им на головы вывалится вся зеленая гаварова рать, застыл с занесенной на подоконник ногой, развернулся и метнулся назад, спотыкаясь и падая, к медленно сдающей свои позиции преграде. Путаясь в сиреневых канатах, лихорадочно раскидал он размноженные заклинанием табуретки, трясущимися руками ухватил за ножку одну, ту самую – определить ее было очень просто по интенсивному багровому свечению – и швырнул с размаху в первую показавшуюся над шкафом зеленую рожу.
Если бы на его месте сейчас был Лесли или даже Люсьен – возможно, на этом история для них и закончилась бы… Но не для его премудрия.[27] Долгие годы опыта уклонения от последствий недоученных заклинаний не прошли для школяра даром. Не глядя, достиг ли его снаряд цели, он отскочил в сторону, кинулся к окошку, споткнулся, растянулся, попытался встать… И остался на месте. Сильная рука вцепилась ему в голень так, словно собиралась раздробить кость.
Агафон взвыл, лягнул проворного бугня свободной ногой, не попал, лягнул снова – каблук сапога встретился с чем-то неподатливым, может, со лбом, маг дернулся еще раз неистово, пытаясь вырваться, вывернуться, выскочить из безжалостных объятий…
Баррикада за его спиной скрежетнула снова, загрохотала переворачиваемой мебелью, расширяя проход основным силам и без того превосходящего противника… Бугень, захвативший его, завозился, пытаясь подняться, но шелковые веревки под огромными ногами скользили и разъезжались, заставляя злобно рычащее чудовище спотыкаться и падать снова и снова под панические, но бесполезные пинки человека. Со стороны их потуги подняться смотрелись как какая-то нелепая пародия на скоростной заплыв.
