и единственным оружием отряда
[11] он уже доставал из затянутого ряской бочажка принцессу, провалившуюся по колено в грязную мутную воду.
– Здесь болото, – тонко, но несколько запоздало подметила дочь бондаря, переминаясь с ноги на ногу на мягко пружинящей и похлюпывающей почве. Налетевший порыв ветра всколыхнул и погнал по сонной долине волны высокой жесткой травы.
– Камыши и осока! – с отчаянием, граничащим с паникой, воскликнула принцесса. – Тут до самого замка кругом сплошная трясина!
– Не знал, что ваше высочество может отличить осоку от лебеды, – в ожидании благодарности за спасение Лесли смастерил из подручного материала комплимент.
– Не знала, что ваше высочество считает меня идиоткой, не способной даже на такую малость, – огрызнулась Изабелла, брезгливо вытирая ладони о подол бального платья, увидеть которому следующий бал уж если и было суждено, то только в роли половой тряпки.
Растерявшись от оскорбления там, где ожидалась признательность, дровосек обиженно вспыхнул, словно от публичной пощечины, и яростно прикусил губу, будто пытаясь удержать за зубами готовые сорваться слова возмущения. Агафон сочувственно поморщился, но тоже промолчал: ради трона люди и не такое каждый день переносят. Шевалье закаменел лицом.
– А я не знала, что ваше высочество не знает слова «спасибо»! – неожиданно для себя выпалила Грета.
– Не твое дело, ведьма! – надменно вскинула голову принцесса. – А из этой лужи я могла выбраться самостоятельно, не надо меня принимать за инвалида!
– В следующий раз, когда ваше высочество будет тонуть, не трогай ее, Лес… – дочка бондаря, хоть и в запале негодования, но вспомнила обещание, прикусила язык и поспешила вывернуться: – Не трогай ее, хоть в лесу, хоть на болоте, я хотела сказать!.. И если утопнет – значит, самостоятельно вылезти не могла, и надо было ее спасать!
– Грета… – смущенно пробормотал дровосек, и багровая краска стыда – за прилюдное унижение и за то, что принял защиту от той, кого предал, залила и исказила его простое и совсем еще недавно честное лицо. – Ну… зачем…
– И ты дурак тоже! – прошипела ему в ухо девушка и сердито отвернулась.
– Что нам теперь делать? – растерянно оглянулся де Шене.
– Это не лечится, если ты это имеешь в виду, дворянин, – фыркнула односельчанка царевича Лесли.
– Нет, я имею в виду…
– И ты что-то имеешь против меня, да? – вызывающе уткнула руки в бока Изабелла. – Тебе тоже мои манеры не по вкусу?
– Нет, – коротко ответил де Шене. – Ваша матушка так никогда бы себя не вела.
