— Эти уроды? Ты согласился?
Порт хотел сказать: «Да», поскольку это позволило бы избежать долгой дискуссии; вопрос был бы решен как для нее, так и для него.
— Еще нет.
— Тебе придется отказаться.
— Почему? Так будет гораздо удобнее. И быстрее. Я не говорю уже о том, что безопаснее.
— Ты что, пытаешься меня запугать, чтобы я уже и шагу не могла ступить из гостиницы? — Она посмотрела в сторону окна. — Почему еще так темно? Который час?
— Сегодня пасмурно, как ни странно.
Она молчала; в глазах у нее появилось затравленное выражение.
— Они не хотят брать Таннера, — выговорил Порт.
— Да ты в своем уме? — вскричала она. — Я не допускаю и мысли, чтобы ехать без него. Ни на одну секунду.
— Почему бы и нет? — Порт был уязвлен. — Он прекрасно доберется на поезде. Я не понимаю, почему мы должны отказываться от приятной поездки только потому, что он увязался за нами. Мы не обязаны возиться с ним как с писаной торбой.
— Ты не обязан; нет.
— Хочешь сказать, что ты обязана?
— Я хочу сказать, что не стану даже обсуждать это. Оставить Таннера здесь и отправиться на машине с этой парочкой! Она — старая истеричная фурия, а мальчишка?! Да он самый настоящий дегенерат с воровскими замашками. От одного взгляда на него у меня ползут мурашки по спине.
— Ушам своим не верю! — Порт саркастически усмехнулся. — И ты еще смеешь употреблять слово «истеричная»! Господи! Видела бы ты себя сейчас.
— Поступай как знаешь, — сказала Кит, ложась обратно в постель. — Я поеду на поезде с Таннером.
У Порта сузились зрачки.
— Ах вот как? Ну и Бог с тобой, и катись. И чтоб ваш поезд перевернулся!
Он вошел к себе в комнату и оделся.
Кит постучала в дверь.
— Entrez, — сказал Таннер со своим американским акцентом. — Ну и ну, вот так сюрприз! Что стряслось? Чему я обязан столь неожиданным визитом?
— Так, ничего особенного, — сказала она, рассматривая его со смутной неприязнью, которую, как она надеялась, ей удалось скрыть. — На поезде мы едем с тобой в Бусиф одни. Порт отправляется туда на машине, его пригласили друзья. — Она постаралась, чтобы голос ее не выдал.
Он выглядел сбитым с толку.
— Я не ослышался? Повтори еще раз, только медленно. Друзья?
— Да, друзья. Какая-то англичанка и ее сын. Они предложили взять его с собой.
Постепенно его лицо озарялось лучезарной улыбкой. На этот раз не фальшивой, заметила она. Просто его реакции были крайне замедленными.
— Ну и ну! — сказал он опять, сияя.
«Ну и болван, — подумала она, наблюдая за полным отсутствием сдержанности в его манерах. (Заведомо нормальное всегда бесило ее.) — Все его душевные маневры происходят на открытой местности. Ни деревца, ни скалы, чтобы укрыться».
