Через минуту Тося плачет и просит у меня прощения. Еще через минуту мы сидим обнявшись, и Тося говорит, говорит взахлеб, не может остановиться:
– Мы тогда вместе с соседним отделом в лес за грибами поехали, за двести километров. Встали затемно, в четыре часа. Приезжаем, а там автобусов ведомственных – под каждым деревом. И все наши – точно грибниками родились – вдруг так подозрительно друг на дружку запоглядывали. Каждый бочком-бочком в сторону норовит, чтобы одному, значит, на грибное место наскочить. Ну, я к одному, я к другому – а они все от меня отделываются. Вот тебе и товарищи по работе.
Я рассердилась. Очень, думаю, нужно – и одна распрекрасно справлюсь. Через болото какое-то перебралась – и сразу шесть большущих белых отыскала – хватит и на жарево, и на суп. И – больше ни штуки, всю поляну исползала. Решила обратно вернуться. Но вот, убей, не помню, то ли слева из-за болота вышла, то ли справа, то ли вообще прямиком шла. Вот так, наверно, заблуждаются в лесах и теряются. Северные леса огромные, на сотни гектаров.
И, как я это подумала, мне не то чтобы жутко сделалось, а просто очень– очень не по себе! Все под ухом грибники аукались, а тут – как отрезало. Тишина до звона в ушах. Потом ветер поднялся, огромные ели верхушками закачали. И серенько стало, дождик накрапывает… У меня от великой жалости к себе слезы на глаза навернулись. Так в город захотелось, где людей много, автобусы бегают…
И тут технолог наш Борис Иваныч из далекого далека кричит: «Тося, где ты?» Я кричу радостно: «Здесь я, здесь», – и давай изо всех сил пробираться сквозь кусты. И у него голос обрадованным стал: «Тося» да «Тося». Я не перестаю голосить: «Здесь я, здесь, ау!»
Вылетаю на полянку, а там «Тосю» кричит никакой не Борис Иваныч, а совсем незнакомый мужчина. Высокий, сутулый, в штормовке, капюшон по самые глаза надвинут от дождя. Наверно, с чужого автобуса. А голос до чего похож на Борисиванычев! Он только свою «Тосю» начал кричать – и осекся, меня увидел. Мы так молча посмотрели друг на дружку, и оба, ни слова не говоря, опустились на корточки, дух переводим. Так оба устали, пока друг к другу пробирались. Он сказал:
– Я Тосю звал, жену.
– А я Бориса Иваныча. У вас голоса очень похожи.
Тут он, потирая исцарапанную в кровь щеку, так «ласково» на меня посмотрел, что я опустила глаза. Я уж много чего на свете позабыла, но вот хорошо помню – у него во взгляде досада, даже злость на меня была. Я его вон куда от жены увела.
