Действительно, почему сейчас все просят помощи у Любы, когда она уверенно стоит на ногах? И никто-никтошеньки не помог, когда просила помощи она?
И снова Люба ворошит обиду: почему машину и квартиру родители отписали старшей, деньги со сберкнижки, машину и дачу – средней дочери, а как коротать старость – так к меньшой Любе? Нет, не подумайте: Люба не материалистка, не узкая мещанка и не алчная хищница, не пиявица ненасытная. Но.
Давайте рассуждать логически. Родительские квартира, дача, машина – это плод их, родителей, совместной многолетней работы. Работа – это часы, дни, месяцы, годы. Время. Время – это жизнь. Итак: квартира, дача, машина – это эквивалент жизни. И родители посвятили свою жизнь старшим дочерям, в обход младшей. А стариться почему-то запланировали у Любы? Это – справедливо?!
Люба не из тех, кто после удара по правой щеке подставит левую. Она из тех, кто око за око.
Презираемый ранее всеми Любин пьющий муж разбогател, стал воротилой бизнеса. Люба обеспечена всем, у неё просторное жильё, где нашлось бы место для родителей. Ей не нужны ничьи квартиры, дачи и сберкнижки – ничего не нужно. Ничего, кроме справедливости.
А Корделия требовала справедливости? Да вот только Люба – не Корделия…
Плохое чувство – справедливость. Ведь если всем жаждать справедливости, никогда не вырваться из круга взаимных обид и претензий. Должен найтись тот, кто простит и забудет, и прервёт порочный круг. «Но ведь всепрощение – это беспринципность и бесхарактерность, – считала Люба. – Один раз простишь – вообще на шею сядут и ножки свесят. Пусть каждый получает то, что заслужил».
Вот самая близкая подруга с отчаянием крикнула в трубку о помощи. Просила, умоляла приехать, разобраться в их с мужем отношениях. Люба в то время зашивалась в своих делах, не до того. Ответила в том духе, что подруга-де сама виновата. Подруга бросила трубку, а в её руке остался Любин острый камень.
Уже сегодня она снова и снова безжалостно вкладывает камни в руки старших сестёр. Они вдруг воспылали родственной, сестринской любовью и рвутся прильнуть к Любе, погреться у её семейного огня, потому что своего у них – нет. Так получилось.
«Пускай чума, что в воздухе таится для грешников, на дочерей падёт…»
Надя так и не вышла замуж. У Веры рано умер муж, дочь погибла в автокатастрофе.
«Знаете, – говорит им сегодня Люба и даже получает некоторое удовольствие, – знаете хорошую английскую поговорку? Рыба и гости начинают пахнуть на третий день».
