– Это вы зря! Если верить аборигенам, то ни железо, ни свинец ей не страшны. Серебром бы надо…
– Серебром? – переспросил дядя Саша, и я подтверждающе кивнул прямо в телефон.
И никак, ну никак не мог дядя Олег, сидя на дереве, дать этот совет дяде Саше! Что бы он теперь ни врал…
– Серебро? – удивился дядя Коля. – А что? Очень даже может быть! Могли бы и сами догадаться.
Он стянул с пальца массивный перстень и принялся уродовать его кусачками. Заменить дробь в одном из патронов искореженными кусками металла было делом минуты.
– Дядя Саша! – Дядя Коля закрыл затвор. – У нас только одна попытка. Я пройду вперед, а ты смотри в оба!
– Понял! Стой! До врага метров пять будет… Довернись вправо! Стволы чуть вниз! Левее! Стоп! Огонь!
– Из-под нас как будто землю выдрали! – Это дядя Коля рассказывал уже на берегу Яманишки, добравшись до нас, прикуривая сигарету трясущимися руками. – И волной холода обдало…
– А что осталось на месте камня этого, посмотрели?
– Куда там! – засмеялся дядя Саша. – Дядя Коля чуток машину с заткнутыми ватой глазами по дороге не погнал!
– Ну конечно! Я ее завел просто. Да и глаза должны были к свету привыкнуть… До сих пор черт-те что мерещится! А ты бы, дядя Паша, на девчат глянул, – попросил дядя Коля. – Стонали они по дороге, а то как мертвые…
По-хорошему, медицинскую помощь в первую голову следовало оказать именно дяде Коле и дяде Саше. Не то чтобы они действовали совсем уж неадекватно обстановке, но глаза у них были, что называется, по пять копеек, и поведение, как у сильно обкурившихся наркош. Так что им самим требовалась весьма специфическая медицинская помощь.
Отправившись к машине, я услышал вопрос дяди Олега:
– А чем это от вас так мерзко воняет?
– Воняет? – удивился дядя Коля. – А! Это цветочный запах… Жасмин… Тьфу! Йе-о мое-о! – Похоже было, что дядя Коля принюхался и наконец-то правильно идентифицировал запах.
От выполнения просьбы дяди Коли меня отвлек треск лодочных моторов: огибая остров сверху, со стороны Верхней Калиновки в Яманишку входили штук шесть казанок под «Ветерками». В каждом катере находилось по четыре-пять человек, и можно было подумать, что они отправляются за ежевикой, если бы не их сосредоточенные лица, отсутствие в лодках детей и не совсем подходящее для такого похода время дня.
Когда катера подошли ближе, стало видно, что на носу переднего, подобно впередсмотрящему, восседает Коля-казах. Он, как принято в этих местах, приветственно помахал нам рукой, но в ответ на мое предложение пристать к берегу указал куда-то в сторону ерика Поперечного и развел руками, мол, некогда нам с вами, бездельниками, трепаться!
