Женщины опять заступились за Ходока.
— Его можно понять.
— Можно, можно понять…
— Да и зачем его наказывать, — сказала вдова, — если он наказывает сам себя. Посмотрите, во что могут превратить человека беспорядочные связи!
— Мне трудно, но я не жалуюсь.
— Это и привлекает к тебе сердца женщин, — нежно проговорила вдова.
— Ты опять суетишься, — прервал ее Глава.
— Я пострадавшая, я имею право. Если бы он женился, ему сразу стало бы легче.
Женщины заволновались.
— Нельзя пользоваться тем, что человек попал в беду! Нехорошо!
— Я бы оставила ему свободу. Я бы разрешила ему гулять с девушками по лесу.
— Помолчи, — попросил Глава. — Родичи! Произошло заранее подготовленное убийство. Выяснилось, что в нем участвовало два человека. И, значит, наказание понесут двое.
— Нет уж, дорогие мои, — восстал Ходок. — Только не двое. Не хотелось бы беспокоить такого человека, как Красноречивый, но придется. Красноречивый! Скажи нам несколько слов.
Красноречивый ответил сдержанно и красноречиво:
— Считаю, что у обоих были серьезные причины, и прошу оказать им снисхождение.
— Заодно попроси снисхождение себе! — воспылал Ходок.
— Может быть, я виноват в том, что недостаточно ценил Длинного при жизни. Но больше — ни в чем.
— Нет, ты достаточно ценил его. Ты боялся его!
— Чего я мог бояться?
— Ты боялся, что он переспорит тебя на совете.
— Он никогда бы меня не переспорил. Потому что, правда на моей стороне.
— Зачем же ты уговаривал его не выступать, Красноречивый?
— Ради его же блага, бабник.
— Значит, ты знал, что ему грозило?
— Ему грозило стать посмешищем. —
Глава сказал Ходоку:
— Подожди. Пусть Красноречивый скажет, что ему ответил Длинный.
— Длинный плюнул мне в правый глаз. Единственное, что ему оставалось, когда не хватает запаса слов. Но я ему на это возразил: «Длинный, а дурак».
— А тебе не захотелось отомстить ему?
— Но я же отомстил! Мое оружие — слово. Дорогие родичи! Я, в конце концов, отказываюсь понимать. Было же две стрелы: одна стрела Ходока, другая стрела Долгоносика. Ходок, видимо, намекает, что в этом убийстве участвовал и я. Но где же тогда третья стрела?
— Ты промахнулся, слепая курица! — расхохотался Ходок.
Глава попросил:
— Покажите нам, где это произошло.
Ходок быстро пошел к лесу. Все поднялись и, боясь отстать, бросились за ним. Обошли ржавое болотце, пробрались через петли ползучих растений.
Здесь было сумрачно. Странные листья, как бледные лампы, светились в скрещении ветвей.
Люди сгрудились, не решаясь подойти к месту убийства. Дети замолкли.
