Ушастый взял его за голову и повернул к себе.
— Ты что? Ты что? — оторопел Долгоносик.
— Откуда тебе известно, какие у меня были стрелы?
— Про стрелы я сказал для примера. Дело не в одних только стрелах.
— Вот эти стрелы с плоскими наконечниками, когда ты их видел? Когда, когда?
— Мало ли когда, не помню.
— А ты припомни. Где, где ты их видел?
— Ну в праздник, в праздник я их видел, когда стреляли в цель.
— Ты не мог их видеть в праздник. Я насадил эти наконечники перед самым боем. Припомни, Долгоносик, поточнее, это очень важно!
Долгоносик разозлился.
— Да объясни ты мне попросту, в чем дело?
— Я тебе потом объясню, сначала скажи.
— Ну, когда все, тогда и я увидел, когда нашли убитого Длинного.
— Не мог ты, не мог ты их тогда увидеть!
— Почему? Почему?
— Потому что они были внутри, внутри!
— Где внутри, где внутри?
— Да в нем же, в нем, в Длинном!
— Когда же я, по-твоему, мог их увидеть?
Ушастый молча смотрел на него. Долгоносику показалось, что этот взгляд прошел сквозь него, сквозь камни пещеры и затерялся в лесу.
— Не пугай меня, не смотри так.
— Знаешь, когда ты мог видеть наконечники моих стрел?
— Когда?
— Перед тем.
— Перед чем?
— Перед тем, как Длинный был убит.
Долгоносик согласился.
— Перед тем, перед тем, ты прав.
— Перед тем, перед тем, я прав. Ты мог увидеть их, если бы сам стрелял. Я задам тебе один вопрос. Не ты ли пристрелил Длинного?
— Какого Длинного?
— Того, того. Ведь может статься, ты в него и стрелял?
— Как же я мог стрелять, когда ты в него стрелял?
— Да почему ты думаешь, что я в него стрелял?
— Да потому что стрелы-то были твои!
— Но ведь я их потерял!
— Ну и что…
— Значит, они могли попасть к кому угодно?
— Ну и что?
— Значит, они могли попасть и к тебе?
— Ну и что?..
— Значит, этими стрелами ты мог его и прикончить!
— Зачем мне твои стрелы! Что, у меня своих нет?
— А затем, чтобы на тебя не подумали. Долгоносик, после долгого молчания, проговорил:
— А тебе никто не поверит.
— Почему?
— Потому что все равно они с тобой покончат.
— Кто — они?
— Скоро узнаешь.
Тем временем начинался рассвет. Сначала засветился край неба, потом озеро, потом листва деревьев. Да так быстро, словно утро знало, что оно будет ясное и яркое, и торопилось показаться людям.
В селении уже не спали. Кто на каменной наковальне отесывал кремень, кто рубил мясо костяным топориком. Женщины и дети собирали земляные орехи.
Глава рода вышел из жилища и стоял, щуря на солнце единственный глаз. Жалко было отрывать людей от дела, но надо.
