— Испугалась Адамчика? — спросила Алена, перебирая книжные переплеты.
— Немного…
— Ты поняла, что это он?
— Я заподозрила, что кто-то из наших.
— Здесь только Адам такой. В принципе, он не буйный, и не злобный…
— … человек? — продолжила я.
— Марсианин, — уточнила Алена.
— По происхождению?
— Это диагноз. Что именно ты хочешь знать о полтергейсте?
— Все! Например, смогла бы я также невидимо перемещаться сквозь стены?
— Ты? — удивилась Алена. — Тоже хочешь остаться без пупка?
Передо мной лег толстый учебник физики. Сверху еще один, затем еще и еще, начиная со школьных и кончая комментариями к общей теории относительности.
— В микроматерию дальше кварков не лезь, — предупредила моя наставница. — Там бред сплошной. Только запутаешься.
— Я еще до кварков запутаюсь.
— Разберешься! Тебе же не экзамен сдавать. Приступов отупения быть не должно. Принимай по параграфу на сон грядущий. Крепче спать будешь. — Она добавила к стопке еще одну рукописную тетрадь. — Надеешься, что Вега тебя выгонит? Напрасно. Он случайных людей на работу не зовет. Кстати, это тоже тебе, — список сонного чтива пополнился пачкой листов, привлекших мое внимание в машине.
— Что это?
— Творчество моих ошизофренелых клиентов, — объяснила Алена. — Все они уверяют, что ловят информацию из космоса. Разберись, о чем бредит космос. Вега, кажется, учил тебя это делать?
— Но здесь даже не язык. Я не понимаю самой основы…
— Ира! — остановила меня Алена — Только не убеди в этом сама себя! Когда-то придется начинать работать. Почему не сейчас? — она включила поле экрана. Квадратные буквы повисли в стереопроекции. Внизу опять затрещал телефон, но Алена не двинулась с места.
— Как ты относишься к циркам? — мрачно спросила она. — Форма не угнетает?
— Нет, а что?
— Хорошо, что не угнетает. Разберись-ка с этой макулатурой, авось да уловишь космический флюид.
Перекладывая листы, я «слышала» хаос. Словно оркестр настраивался перед спектаклем. Зачем музыканты это делают после того, как публика начала заполнять зал? Зачем публика слушает это? Среди тестов, которым шеф подверг меня в первые дни работы, был похожий, так называемый, гармонический ряд. Вега давал мне слушать сотню фрагментов речи на незнакомых языках. Среди них были подлинники и фальшивки. В фальшивках у меня оказывались заклинания шаманов и колдунов, бред молящихся сектантов, просто бред, который, вероятно, наболтал на диктофон Адам в минуты безделья. Выдуманные языки только тем и отличались от настоящих, что погружали в хаос, головную боль от настройки оркестра. Тем и ограничивались мои способности распознавать гармонию, но шеф имел свой расчет:
