Отец Хрисанф должен был несколько раз напомнить Рингильде, что пора идти вниз, чтобы ей не простудиться, стоя в одном легком платье.
Наконец, они спустились по витой лестнице в сад отца Хрисанфа. У окон его кельи тянулся близь стены белый каприфолий и наполнял воздух своим благоуханием.
В саду все цветы и травы росли в одной куртине, вместе с огородными растениями. В цветочном отделении монах составил из мелких каменьев ограду для клумб и наполнил их черною землею. Здесь росли розы, лилии и другие цветы ярких и прекрасных красок. Немного поодаль стояла беседка с большим столом, сделанным из березового дерева, не очищенного от коры. Там монах приготовлял собранные им в саду травы для лекарств.
Гости его так долго гуляли в саду, что не заметили, как наступала ночь.
Игумен Уффо был в отсутствии, и отец Хрисанф оставался вместо него хозяином монастыря, потому и мог допустить, чтобы гости остались у него до поздней ночи.
— А теперь пойдемте в ризницу, — сказал монах, — там все церковные орнаменты работы Рингильды и моей сестры Эльзы.
— Нет, Хрисанф, после природы и такого чудного воздуха мы не пойдем в ризницу. Там пахнет затхлостью, и мои работы очень ничтожны, в сравнении с природой, которой мы здесь наслаждались. Мы придем смотреть твою ризницу в другой раз. Сегодня ты вознес нас на небеса, а потом предлагаешь идти в каменные стены, запереться большою железною дверью и решетчатым окном, похожим на окно темницы. Нам пора идти домой, добрый Хрисанф. Эльза там беспокоятся обо мне.
Монах ударил раз в колокол, созывающий монахов к трапезе.
Один послушник вышел из монастыря, и отец Хрисанф приказал ему сготовить носилки и убрать их цветами, а мальчикам, прислужникам алтаря, одеться в праздничное одеяние и принести зажженные факелы. Рыцарь dominus Эйлард и Рингильда сели на носилки, и дети их подняли высоко и понесли по большой зеленой поляне к их дому.
— Теперь я королева мира, — сказала Рингильда, — и нас несут в Мюнстер, где мы будем венчаться.
Рыцарь dominus Эйлард обвил талью молодой девушки своей рукой. Она откинулась назад и прислонилась к его плечу. Красный огонь горящих и дымящихся факелов освещал их лица, так что они могли видеть друг друга.
Отец Хрисанф, простившись с Рингильдой у ограды монастыря, выложил ей на колени целую корзину чайных желтых и красных роз.
— Ах! какой счастливый день выпал на долю моей Рингильды, — думал старик, глядя издали на шествие, и ушел со своего обсервационного пункта только тогда, когда потерял их из виду.
