— Хрисанф, собери всю братию! Возьмите с собой носилки и доставьте раненого в монастырь, я сам хочу его видеть, чтобы донести королю о состоянии его здоровья.
— Я пойду в раненому, чтобы предупредить его, что сейчас же придут за ним монахи из монастыря.
С этими словами отец Хрисанф вышел на зеленую поляну и скорыми шагами направился к шатру, в котором лежал раненый.
Рингильда и Альберт с нетерпением ожидали отца Хрисанфа и когда он подошел ближе к ним, то оба в один голос спросили монаха:
— Что нового?
— Все новое, — сказал он им. — Архиепископ приказал нести больного в монастырь. Сейчас придут сюда монахи и унесут его отсюда.
Рингильда побледнела, как полотно, и ноги у нее подкосились; сердце сильно билось в груди ее.
Альберт первый вошел в палатку больного, который лежал с открытыми глазами и смотрел на входящих к нему отца Хрисанфа и Рингильду.
«Мой сон, мое видение», — думал рыцарь, и обратясь к Альберту, который стоял у его постели, он спросил его:
— Кто эта молодая девушка?
— Моя сестра Рингильда, — ответил ему молодой человек.
— Твоя сестра! — воскликнул с удивлением рыцарь.
В это время Хрисанф подошел в постели больного и сказал ему, что архиепископ приказал нести его в монастырь.
— Никто, кроме короля, не имеет права давать мне каких-либо приказание. Мне здесь так хорошо, вы с такою любовью ходили за мною, что я теперь разлуку с вами считал бы большим горем. Я отсюда не уйду, если вам не надоел!
Так говорил он, нежно глядя в глаза Рингильде, лицо которой так и просияло от радости. Она улыбнулась ему.
«Теперь мы всесильны», — думала молодая девушка и больше не боялась ни архиепископа, ни герцогини.
— Иди, Хрисанф, — продолжал больной, — и скажи архиепископу, что мне и здесь хорошо, что тут свежий воздух, аромат полей и лесов, что моя молодая сестра милосердия будет приносить мне большие букеты полевых цветов и вместе с ней мы будем выбирать те цветы или травы, которые необходимы для моего исцеления. Не правда ли, Рингильда? — обратился он к молодой девушке, протянув ей руку и притягивая ее к своей постели. — Ты это все с любовью сделаешь для меня. Неужели такое сокровище я должен променять на серые монастырские стены и в довершение всего лишиться ухода за мною любящих меня людей? Нет, этого не будет! Пусть архиепископ успокоится. Скажи ему, что я вскоре сам приеду в Ольдеслое благодарить его за его внимание. Скажи ему еще, что я никогда так не чувствовал себя бодрым и счастливым, а это явный признак моего возрождения к жизни!
