- Есть отделы, где сидят поодиночке, - как бы невзначай заметил Ахябьев.
- Есть отдельные кабинеты! - с восторгом поддакнул Путукнуктин.
Но Ахябьеву его реплика не понравилась.
- Слушай, ты, посягатель, - сказал он с досадой. - Постарайся себя превозмочь. Гамлет что-то имеет сказать, но никак не решается. Не мешай человеку тужиться.
- Собственно, я... - конфузливо проговорил Мгасапетов, - я практически уже все сказал. Побольше такта, побольше доверия друг к другу... Так ли уж нам важно знать, кто именно? В конце концов, Он делает свое дело, и указывать на него пальцем бестактно...
- Кончай ты о своем такте, - раздраженно сказал Ахябьев. - Все это мы уже слышали. Ты же другое хотел сказать, Мгасапет.
Владимир Иванович Фомин зорко взглянул на Ахябьева, но опять-таки не вмешался. Хотя вмешаться стоило:
недоволен был Фомин поведением своих товарищей.
Ахябьев совсем зазнался, да и Путукнуктин тоже слишком активничает в разговоре. Пора бы им указать на их место... но Мгасапетов делать этого не умел.
- Может быть, действительно... - промямлил Мгасапетов. - Для оздоровления обстановки в нашей группе...
- Я все понял! - вскрикнул Путукнуктин. От волнения он даже привстал со стула. - Существо обнаружено, но мешать ему не хотят! Гамлет Варапетович, ради всех святых: КТО? В КАКОМ ОТДЕЛЕ?
- Видишь ли, Слава, - тихо сказал Мгасапетов, - я, конечно, не имел права... Более того, мне было строжайше предписано... и если вы хоть как-то дадите понять, что я...
- Боже, за кого он нас принимает! - страдальчески заломив руки, простонал Путукнуктин.
- Нет уж, позвольте мне договорить, - с неожиданной настойчивостью сказал Мгасапетов. - Я нарушаю приказ руководства, категорический приказ, и я должен объяснить вам мотивы.
- Это невыносимо... - прошептал Путукнуктин и в изнеможении опустился на стул.
- Славик, Славик, ну зачем ты так волнуешься? - ласково сказал ему Роберт Аркадьевич. - Пусть человек объяснит мотивы. Ты же знаешь Гамлета: немотивированные поступки ему отвратительны.
- Именно! - с горячностью подхватил Мгасапетов. - Именно отвратительны, Робик! Я решил сказать вам всю правду, невзирая... впрочем, я повторяюсь. Я хочу, чтобы этот человек... или это существо, как вам угодно... не чувствовал, в смысле не чувствовало себя среди нас изгоем. Мы должны отнестись к нему человечно: без пренебрежения, без излишнего назойливого любопытства, без недоверия, без зависти... да, без зависти! Я уверен, что оно нас поймет.
