Помимо Константина Долгова, главы, напомню, собственного PR-агентства, был в Харькове ещё и другой важный человек — Павел Верещагин. Они тогда вместе водили многотысячные толпы на штурм администраций, и вдвоём были у Кернеса со своими революционными требованиями; после чего их и повязали.
С Верещагиным я тоже общался — в Луганске, в октябре 2014 года, он был тогда в подразделении ополченцев «Ночные волки». Огромный такой, бритый наголо, харизматичный тип моего возраста.
Верещагин до войны был руководителем производства — что-то связанное то ли с кирпичом, то ли с бетоном.
Идём дальше?
Денис Пушилин окончил Донбасскую национальную академию строительства и архитектуры, факультет «экономика предприятия», потом был функционером движения «МММ», и тоже, говорят, не бедствовал.
Или Дмитрия Трапезникова вспомним — одного из замов Захарченко, который в свои тридцать с лишним лет руководил торговым домом, и смотрел из окна своего офиса на Майдан.
Да и сам Захарченко… Шахтёрское дело он оставил давным-давно, и занимался совсем другими вещами.
Я спросил как-то Захарченко, сколько весили активы к апрелю 2014 года, и он тут же назвал трёхзначную цифру. С виду обычная цифра, ничего удивительного, но дело в том, что речь шла о миллионах.
Захарченко был не бедный человек. Он был вполне обеспеченным.
С нами сидел в компании другой его заместитель, уже по военной части — и он, с невесёлой улыбкой, сказал, что до войны он был в разы состоятельней.
«Мы все были куда богаче», — повторил он, безо всякой, как мне показалось, жалости, но с некоторой иронией по отношению к самому себе.
Подобных примеров — десятки, а то и сотни.
Видя всё это, я просто обязан сказать одну важную вещь.
На Донбассе произошла революция среднего класса.
Этого не должно было случиться, потому что здесь заложена аномалия. Но случилось.
Можете называть это контрреволюцией, разницы в данном случае никакой. Контрреволюция — тоже революция. И то, и другое — переворот с целью захвата власти.
Раньше под революцией понималась смена экономической формации, но целая череда революций XXI века это правило временно аннулировала. Сейчас не меняют экономические формации: революции совершают в интересах финансовых групп, небезуспешно выдавая эти интересы — за национальные и, что самое смешное, за либерально-демократически е.
«Средний класс» очень любит либерально-демократические ценности, искренне считая их идеальной средой обитания, посему выступает во время революций в качестве основной движущей силы. Творческая интеллигенция, по сути, тоже представляет собой «средний класс» — будь то певец Вакарчук в Киеве или писатель Акунин в Москве (или где он там сейчас).
