— Да, моя малышка. Сара, — напомнила Пэтти ее имя, — ты можешь проверить мой телефон, у меня есть тысячи ее фото.
— Тогда как ты пришла к такой жизни? — спросил парень, проводя рукой вдоль ее дрожащего избитого тела.
— Тот кусок дерьма, на которого я работаю, — сказала Пэтти, выкладывая все на чистоту, в надежде, что заслужит своего рода ответную симпатию, — Джейсон, он был моим сутенером и парнем.
— Он был твоим парнем и позволял тебе трахаться с другими мужчинами?
— Он заставлял меня, — сказала Пэтти, — я никогда не хотела этого, особенно поначалу, но Джейсону нужны были деньги. Наркотики просто сделали все немного проще для меня.
Парень еще раз окинул ее взглядом и нахмурил лоб, будто бы глубоко задумавшись.
— Боюсь, твои дела не пойдут на поправку, — наконец-то сказал он, — мне нужно держать Зверушку живой, а ты мне в этом поможешь.
Он подошел к тумбочке и открыл несколько выдвижных ящиков. Вытащив целый набор различных на вид инструментов, он положил их на передвижную тележку, по типу тех, что использовались в операционных комнатах.
Сначала Пэтти начала плакать и хныкать, но пока он работал, готовя что-то для нее, ее плач перешел в полноценные рыдания.
— Пожалуйста, не надо, — сказал он, обернувшись. Парень был так красив, так хорошо сложен. А его глаза, они были такими прекрасными, душевными и нежными. Они абсолютно скрывали того монстра, что таился внутри. Эти мысли остановили плач девушки.
— Прости, — сказала она. — Я скучаю по своей малышке. Я так сильно люблю ее.
— Так же как и я люблю Зверушку, — сказал мужчина, толкая тележку ближе к столу. Пэтти повернула голову и смогла разглядеть ряд ножей, веревок и некоторые вещи, название которых она не знала.
Девушка завыла, когда парень взял длинный, тонкий нож и поднес его к ее щеке.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — не нужно этого делать.
— Прости, — повторил он, — но мне это нужно. Мне необходимо это, или же я убью ту единственную женщину, которую смог полюбить. А мы ведь не можем этого допустить, верно?
Пэтти изо всех сил пыталась не закричать, когда он начал резать ее, но рыдания вырывались сами по себе, а сознание затопила мысль, что в те моменты, когда ты думаешь, что жизнь дерьмо… все становится гораздо хуже.
Гораздо хуже.
