Заходящее солнце позолотило окна и окрасило в розовый цвет фасады монументальных и красивых зданий. Улица обрывалась, уступая место типично индустриальному пейзажу нового строительства. Два высоких, словно вышки, башенных крана с поднятыми под углом стрелами господствовали над всем, напоминая о том, что город строится, строится новым, поточным, конвейерным методом. У башенных кранов примостились большие четырехугольники фундаментов, стояли бетономешалки, лебедки и другие механизмы.
Машина остановилась. Сухарева, Смурова и Дудин вышли из машины, любуясь замечательной картиной улицы нового города, освещенной последними лучами заходящего солнца.
— Что скажете, неплохо ведь, товарищ архитектор? — обращается Сухарева к Дудину.
— Я до некоторой степени и сам причастен ко всему этому, — говорит Дудин, — и в немалой степени. Вот кого мы спросим. Кажется, новоселы приехали.
И действительно, к дому подъехала трехтонка, загруженная домашним добром. Несколько человек спокойно, по-хозяйски разгружали ее.
— Кто вселяется? — спросил Дудин.
— Мы…
Пожилой рабочий, горновой доменного цеха Иван Петрович Овсянников, деловито хлопотал в кузове машины у пианино. Улыбаясь, он сказал:
— Милости прошу, Фаина Евгеньевна, на новоселье, квартира большая, хорошая.
Сухарева подошла к рабочему.
— Иван Петрович, ответьте мне по-честному. Нравится вам новый дом?
Овсянников облокотился на борт машины, внимательно посмотрел на Сухареву.
— Дом мне нравится. Светлый он, радостный, веселый. Конечно, можно так подумать: вот Овсянников из барака в новый дом переезжает, так ему все хорошо. Нет, Фаина Евгеньевна, рабочий человек сейчас не так рассуждает. Он по-хозяйски подходит ко всему, что делается в стране. Что хорошо, то хорошо. А коль плохо, так и скажет — плохо.
— Значит, нравится новый дом?
— Нравится. Вижу большую заботу о трудовом человеке. Спасибо за заботу.
Овсянников протянул руку Сухаревой.
— Чего же меня благодарить, — говорит она. — Вам надо товарища Сталина благодарить, советское государство. Это — их забота.
Фаина Евгеньевна осматривает новые дома, заходит в детские ясли, беседует с рабочими и домохозяйками, осматривает магазины и школы.
Возвращаясь на левый берег, Сухарева смотрит на огни города, на величественную панораму завода и говорит Смуровой:
— Пройдет еще несколько лет, и вот так же, может быть, мы будем мчаться по широкой магистрали проспекта имени Сталина, вдоль набережной, мимо садов и бульваров. Мы будем на несколько лет старше, но попрежнему не перестанем мечтать о будущем.
