А за окном была темная ночь, дул морской ветер, пахло льдом, и все это предвещало приход осени.
За час до окончания рабочего дня отпросился у начальника и пошел в поссовет.
Секретарша поссовета — глазастая девушка с родимым пятном на щеке, которое она обильно запудривала, — встретила Матвея вопросом:
— Вы к кому?
— К председателю.
— По личному вопросу Иван Леонидович принимает только в среду и пятницу, а сегодня, как видите, вторник.
— Я не по личному, — нахмурившись, ответил Матвей Безруков. — Я по всечеловеческому вопросу.
Секретарша боязно покосилась на Матвея: шутит он? Потом она объяснила, что председатель болен, но если дело действительно важное, то можно пройти к заместителю, хотя тот очень занят.
Небольшой кабинет заставлен цветами. На Севере во всех кабинетах так: начальство красоту и кислород любит. Вдоль стены ряд очень хрупких стульев. За большим столом сидит молодой мужчина, не в меру полный.
— Здравствуйте, — громко произнес Матвей и, не дожидаясь, когда его пригласят, сел на стул, который жалобно и устрашающе заскрипел под ним. Мужчина за столом, не отрывая головы от бумаг, кивнул и выронил вяло:
— Слушаю вас.
— Что ж вы за кладбищем не смотрите? Водой гробы подмывает. Не дело это! Надо соответствовать.
Хозяин кабинета поднял голову, круглые, будто накачанные воздухом, щеки покраснели, брови медленно поползли вверх. Молодой человек молча глядел на вошедшего, как смотрит сильный бык на слабенького теленка, осмелившегося его боднуть.
— Эт вы зря. Я человек новый и не в курсе.
— Какой курс? Все просто: берег подмыло, и три гроба из мерзлоты торчат.
Безруков для пущей важности слегка приврал: гроб-то торчал один.
— Вы, собственно, кто? — Лицо у заместителя приняло такое выражение, будто он вот-вот кинется обнимать Безрукова.
— Человек, — брякнул Матвей.
— Понятно. Где вы работаете?
— В «Сельхозтехнике» заведую складом.
Хозяин кабинета ничего не мог понять.
— Может, организация уполномочила?
— Нет, я сам по себе. Море — это природа. Оно не понимает, на берег катится в шторм и подмывает кручу. Море-то не может осознавать уважение к мертвым. Это мы, люди, должны осознавать… Вот я и думаю, что кладбище переносить на другое место дорого, да и старое место сухое и высокое, опять же сердцу простор открывается.
— Простор тем, кто там лежит? Однако…
— Им порядок нужен, а простор тем, кто приходит туда. Живым, чтобы жизнь больше любили. Туда машин пять — десять скального грунта завезти — и еще сто лет никакой заботы. Холода вот-вот наступят, и самое время отсыпку сделать. Заборчик бы нужно соорудить.
