.
Столь масштабные процессы формировали принципиально иную картину мира, в которой, как отмечает Ясперс, человек осознает бытие во всей его совокупности в целом, а кроме того, и самого себя, свои границы: «Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира»[14].
Природа религиозного сознания начала интересовать философов с эпохи Античности. Именно античные философы впервые задались вопросом, почему люди верят и каковы причины этой веры. Развитие в лоне философии науки наталкивало древнегреческих философов на размышления о сущности религиозного сознания, его истоках.
Одним из ранних представителей древнегреческой, критической по отношению к религии, философии является Ксенофан Колофонский. Он обратил внимание на антропоморфность греческих мифов в целом, а также на антропоморфность богов отдельных народов: «Черными мыслят богов и курносыми все эфиопы, / Голубоокими их же и русыми мыслят фракийцы»[15].
Критикуя современные ему верования, Ксенофан тем не менее оставался в рамках религиозной парадигмы, предлагая взамен единого всемогущего Бога.
Оставаясь в целом на религиозных позициях, свою трактовку появления у людей религиозного сознания предложил атомист Демокрит: «Древние люди, наблюдая небесные явления, как, например, гром и молнию, перуны и соединения звезд, затмения Солнца и Луны, были поражены ужасом, полагая, что боги суть виновники этих явлений»[16].
Свою версию происхождения религиозных верований, а значит, и природы религиозного сознания, выдвинул софист Критий. В произведении «Сизиф» Критий объясняет, что в древние времена, когда не было закона и люди жили подобно диким зверям, возникла потребность в порядке. Законы были придуманы и введены, но это не избавило общество от преступлений, которые теперь стали совершаться тайно. И тогда: «нашелся хитрый и умный человек, который придумал для людей страх перед богами, с тем чтобы преступники испытывали боязнь даже тогда, когда свои преступления они совершали тайно, или просто произносили дурные слова, или даже думали дурно» [17].
Позиция Крития представляется оригинальной с той точки зрения, что он предполагает не естественную, а антропогенную версию происхождения религиозного сознания. С его точки зрения, оно было навязано людям наиболее хитрыми представителями общества, которые в силу своей неразвитости поверили в существование богов.
