Забавы Палача | страница 6



О войне и смерти можно было ненадолго забыть. Пожалуй, думал Фицдуэйн, близится та пора, когда он повесит свои фотоаппараты на стенку и займется каким-нибудь более подходящим для взрослого человека делом.

Фон Дракер обожал деревья. Раньше тут был холм причудливой формы, а рядом с ним рос один-единственный дуб. Здешние уроженцы рассказывали об этом месте много странных историй. Они говорили, что этот дуб – непростое дерево и никто не знает, сколько ему лет. Говорили, что задолго до святого Патрика и обращения Ирландии в христианство под сенью его узловатых ветвей творились страшные вещи. Говорили, что даже после того, как церковь распространила свою власть на всю страну, на острове продолжали приносить кровавые жертвы.

Фон Дракер считал подобные рассказы чепухой. Поскольку ни один из местных жителей не захотел помочь ему срыть холм и посадил, рощу, он вызвал сюда работников из своего поместья в Германии. Дуб он оставил – не из суеверных соображений, а просто потому, что любил деревья, даже такие старые и корявые. Холм был снесен подрывниками. Оказалось, что он скрывал в своих недрах какие-то кости и нечто, весьма напоминающее человеческие черепа. Затем была посажена роща. Сюда были привезены деревца со всех концов света и, несмотря на суровые атлантические ветры и частые дожди, многие из них хорошо принялись.

Фон Дракер не дожил до осуществления своего замысла. Он умер ровно через год после сноса холма причудливой формы. Ходила молва, что завывания ветра, гулявшего в день его смерти по молодой роще, напоминали злорадный смех.

Чего только не напридумают люди, размышлял Фицдуэйн; однако никто не станет отрицать, что этот разросшийся лес – мрачное, неприветливое место. Сейчас царившую здесь зловещую тишину нарушал лишь шум капель, которые падали с мокрых деревьев. Через почти сплошной навес ветвей едва просачивался тусклый, угрюмый свет.

В роще витал дух тлена и распада. Как всегда, Пукку снова пришлось понукать, чтобы она вступила в лес, хотя они много раз ездили этим путем. Благодаря толстому ковру из сырых гниющих листьев стук ее железных подков стал гораздо глуше. Казалось, здесь никого нет, и Фицдуэйн, покинувший свой замок около часу назад, вспомнил, что за все путешествие ему не встретилось ни одной живой души. Когда они миновали половину дороги через лес, подлесок стал более густым, а тропа пошла в гору и запетляла. Впереди, чуть повыше, показался ствол старого дуба.