бому ее схожу, кой о чем поспрошаю.
* * *
Староста быстро уверился, что Милава говорила правду о Руже и ее любом. Осталось Цвета послушать. Вот только никак он в себя не придет. Даже у Рафала ничего не получается. Да и Алесю лучше не становится.
— Батька! — окликнула старосту Услада. — Погодь!
Череда оглянулся — к нему бежала дочка. Видать, давно его искала — вон как запыхалась, за бок держится да еле ноги волочит.
— Батька, — задыхаясь проговорила Услада.
— Что?! Алесю совсем худо сделалось? — испугался староста.
— Нет, — задыхалась она. — Наоборот, он в себя пришел, тебя кличет.
— Правда? — с плеч Череды точно камень свалился. Дышать стало легче. Он обнял дочку — и они поспешили домой.
По дороге Услада рассказала, как явился дядька Рафал, принес с собой сок травы-покрик. Обтер им Алеся и стал ждать. Почти сразу случилось чудо — молодец зашевелился и глаза распахнул. Язвы его вмиг коркой покрылись, да и новых пока не прибавилось.
Староста твердо решил к Милаве возвратиться да в ноги ей поклониться. Уж он-то добре ведал, где и по чьему совету Рафал принялся покрик-травой знахарить. Вот и первый навет сам собой рассеялся. Эх, знать бы еще, кто за обозом стоит. Может, снова к Милаве сходить да распытать, как сыну кузнеца помочь. Авось и тут девка не сплошает.
Алесь лежал на лавке. Но лицо его уже не отливало мертвенной бледностью, гнойники и правда подсохли. Вокруг хлопотал Рафал и не мог надивиться на то, как сок подействовал.
— Ну, как ты, сын? — спросил староста, покрутив каштановый ус.
— Все добре батька. Скажи, а почто Милаву в темнице держите?
— Потому что ведьмарка она! — взвизгнула Услада, стиснув в руке оберег.
— Коли б ведьмаркой была, не сказала бы Рафалу, как меня лечить надобно, — помотал русой головой молодец.
— А может, она и ведала, как тебя вылечить, потому как сама порчу и наслала! — заключила сестрица.
Мужчины смолкли, размышляя над сказанным.
— Ты, как себе знаешь, Череда, а я ей верю, — заявил старый мудрец. — Я добре ее очи памятую, когда она про траву сказывала. Можно телом, можно лицом соврать, но глазами… Нет, не ведьмарка она.
Услада фыркнула и уже раскрыла рот, чтоб возразить, да брат опередил:
— Мне сказали, что она рассвет в хлеву у Доморадовны встречала, так?
— К чему это ты? — сузил глаза староста.
— Да, поди, всем ведомо, как Доморадовна свою живность любит. Холит, лелеет почище, чем мамки своих дитяток малых, — сказал Алесь.
— Ну, — нетерпеливо подогнал староста.
