Образовали молодые господа толстовскую колонию в Темной речке; построили для нее красивый, просторный дом.
Дядя Петя, человек рисковый, фартовый, не зря пристал к толстовцам. Года не прошло, как баре перессорились (всяк на свой лад толковал исповедуемое учение). Работать кто не хотел, а кто и не умел. Только спорить все были охочие — до хрипоты. Рассыпалась вскоре, как карточный домик, толстовская колония.
Дядя Петя купил по дешевке дом колонии, остался в Темной речке, пустил глубокие корни, прижился. Завел семью, женился, а не перебесился: все конек любимый — учение о непротивлении злу насилием, о любви и смирении. За доброту душевную, знать, бог вскоре пожаловал его лавкой, новым, крепким, полукаменным домом; за смиренномудрие посылал ему выносливых и упорных в труде батраков.
Первая по всем статьям пасека у дяди Пети не только на Уссури, но и на Амуре, да, пожалуй, и во всем Приморье. У него самая лучшая на селе рыболовная снасть. А все мало, все хапает. Изворотливый мужик, смекалистый. Смотришь, крупный подряд заключит с пароходством на поставку дров. Село все поднимет, на подмогу зовет.
— Я мирской заступник. Со мной не пропадете, мужики. Для народа и живу, — поет умильно дядя Петя на сходе.
И поднимет народ на большие дела: где мужику десятка достанется, ему сотня выпадет; где мужикам — заработок, ему — крупная пожива.
Прикатил дядя Петя в деревню на своих на двоих, гол, как сокол, а пошел добреть-богатеть не по дням, а по часам. Поговаривали мужики злое — будто спервоначала его богачество с черного дела пошло, а поди проверь, правда ли? С зависти мало ли чего наговорят брехливые языки…
По Уссури и вниз по Амуру были разбросаны стойбища гольдов — нанайцев, как они сами себя называли. Гольды — охотники и рыболовы наипервейшие. Белка с дерева на дерево перепрыгивает, а гольд ее из ружья дробинкой в глаз бьет — шкурки не портит.
Зимой гольды уходили на охоту в тайгу дремучую. Два-три месяца охотники в стойбище не возвращаются, все по тайге следопытят, зверя пушного добывают. Белку охотник домой нес мешками полными!
Уссурийская, амурская тайга-матушка! Обильна она мехами бесценными — белым и голубым песцом, лисой рыжей и черно-бурой, горностаем, соболем, выдрой, голубой белкой.
Приходится охотнику схватываться в тайге на промысле и со зверями пострашнее — с пятнистым барсом, коварной рыжеглазой рысью, свирепым диким котом. Но все они младенцы против могучего, изворотливого великана — уссурийского тигра.
